21 июля 1997 года Президент Грузии 3. Шеварднадзе встретился с Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном и выступил перед членами Совета Безопасности ООН. Он изложил свое предложение о расширении миротворческой операции в Абхазии и проведении ее на многонациональной основе под эгидой ООН. Выступая по завершении программы своего пребывания в Нью-Йорке, Шеварднадзе сообщил, что, по его мнению, предложение встретило в ООН «позитивное отношение». При этом Президент Грузии признал, что осуществление такой операции потребует решения как финансовых, так и организационных вопросов.

В целом, оценивая результаты заокеанского визита Э. Шеварднадзе, можно сказать, что Грузии дали понять что ни США, ни ООН не пойдут на обострение отношений с Россией, что следует из предостережения в отношении поспешности с выводом российских миротворцев. США и ООН заняли выжидательную позицию рассчитывая на Женевский раунд переговоров, а также развития событий после 31 июля 1997 года.

Визит 3. Шеварднадзе в США вызвал резкую критику со стороны руководства Абхазии, в особенности его инициатива по расширению миротворческой операции в зоне грузино-абхазского конфликта и проведение ее под эгидой ООН. В интервью агентству Рейтер абхазский лидер Владислав Ардзинба заявил, что Грузия «может выступать со своими предложениями сколько угодно, но мы отвергаем эту идею». По его мнению, как раз грузинская сторона «должна быть больше всех заинтересована в сохранении присутствия русских миротворцев, понимая, что одна искра может возобновить войну». Глава правительства Абхазии Сергей Багапш выступил против замены российских миротворческих сил в зоне грузино-абхазского конфликта на силы ООН. Комментируя в интервью «Интерфаксу» заявление Президента Грузии 3. Шеварднадзе в США о целесообразности замены российского миротворческого контингента на многонациональные силы ООН, абхазский премьер подчеркнул, что «в этом случае Абхазия будет разделена по боснийскому варианту».

С 23 по 25 июля 1997 года в Женеве прошли переговоры между представителями Тбилиси и Сухуми, в которых наряду с конфликтующими сторонами представленными министрами иностранных дел, принимали участие представители ООН, ОБСЕ и группы «Друзей Генерального секретаря ООН по Грузии». При всей дипломатической риторике посвященной приукрашиванию результатов переговоров, призванной згладить неудачное мероприятие, следует отметить, что Женевские переговоры были заблокированы абхазской стороной, которая не пожелала изменения «московского формата» урегулирования по известным причинам. По мнению некоторых аналитиков, за данной позицией стояла Россия, проинструктировавшая абхазскую делегацию.

Позиция официального Тбилиси в урегулировании грузино-абхазского конфликта становились все более непоследовательной. В последние дни 1997 года, приняв Энвера Капба — посланца президента Абхазии, Эдуард Шеварднадзе в традиционном радиоинтервью весьма благожелательно отозвался об этой встрече, отметив, что он м^[^1^^^-^ствует диалог с любым абхазским лидером или с каждым абхазом».

Э. Капба в свое время работал в Тбилиси под началом Шеварднадзе, заведуя отделом ЦК Компартии Грузии. В отличие от своего бывшего шефа, Капба не поменял убеждений и возглавляет ныне Коммунистическую партию Абхазии. Официальная информация о консультациях была крайне скупа, но сразу вслед за этим из Тбилиси прозвучал призыв использовать в отношении Абхазии силовой «боснийский вариант». В таком случае хрупкий мир, поддерживаемый в этом регионе российскими «голубыми касками», в одночасье будет взорван.

Москва крайне негативно оценила экстремистские потуги перейти в Абхазии от политики мира к политике «принуждения к миру». Весьма прохладно они были встречены и мировым сообществом.

Однако окопавшиеся в грузинской столице структуры, претендующие на звание «легитимных властей Автономной Республики Абхазия», всеми силами пытаются склонить чашу весов в сторону войны. Провозгласив наступивший год «годом возвращения Абхазии», они объявили о новом политическом курсе. Суть его сводится к немедленному созыву чрезвычайной сессии грузинского парламента, объявлению на ней «чрезвычайного положения на территории Абхазии», усилению экономической блокады «сепаратистов», к переходу на чрезвычайный режим работы всех государственных структур и т. д. [4]

В то же время в Грузии росло число политиков, высказывающихся за применение элементов силового принуждения для окончательного урегулирования грузиноабхазского конфликта. Недавно о возможности проведения в Абхазии миротворческой операции по так называемому «боснийскому формату» заявил и президент Э. Шеварднадзе.

По мнению представителя президента Абхазии Анри Джергения, «меры по принуждению к миру могут применяться, когда идут боевые действия либо когда действия одной из сторон конфликта ведут к войне. Наши действия к войне не ведут: мы не препятствуем организованному возвращению беженцев, мы ведем переговоры и не совершаем никаких террористических диверсионных ак^^^.в отношении Грузии.

Я не считаю, что грузино-абхазский конфликт представляет угрозу мировому сообществу. Ни «боснийский вариант», ни любая другая модель силового решения такого рода конфликтов никогда не приводила к миру. Применение «^(^снийского варианта», даже если оно будет «освящено» Советом Безопасности ООН, не сможет урегулировать конфликт и будет фактически не принуждением к миру, а принуждением к войне» [5].

Российско-грузинские переговоры по пограничным вопросам могли привести к радикальным изменениям системы охраны границы по двум рубежам. Состоявшееся в Москве первое заседание российско-грузинской рабочей группы по пограничным вопросам под председательством первых заместителей министров иностранных дел РФ и Грузии Бориса Пастухова и Михаила Укдебы подтвердило прогнозы о том, что разногласия двух стран зашли чрезвычайно далеко.

Принятый документ предусматривает радикальные изменения, скорее даже разрыв действовавшего до сих пор соглашения между Москвой и Тбилиси от 3 февраля 1994 года, согласно которому внешние рубежи Грузии (320 км грузинотурецкой и 254 км морской границы) охраняли российские погранвойска. Эта ситуация, именуемая Федеральной погранслужбой «системой охраны границы по двум рубежам», позволяла России не вводить предельно жесткого контроля на собственно российско-грузинской границе, сохраняя ее относительную «прозрачность», как того требовали договоренности между членами СНГ.

По сведению источников «Русского Телеграфа», прозвучавшее по окончанию консультаций в Москве заявление о том, что начинается «новый этап сотрудничества, связанный с переходом под полную охрану грузинской погранслужбы госгра-ницы Грузии с Турцией», скорее всего не подразумевает одномоментного вывода подразделений ФПС РФ с территории республики. Тем более что в этом случае