Он поднялся со стула, поставленного под его нужды в центр комнаты. Блондин тут же поднялся и спрятал нож. Брюнет с повязкой на глазу оторвался от окна и пошел за начальником. У порога Уве развернулся.

— Эрик будет ждать вас в трактире. Если вам что‑то понадобится, или возникнет идея, попросите его, он отведет вас ко мне. Теперь отдыхайте и думайте. Леди Лилия, проявите благоразумие, откажитесь от похода, возвращайтесь во дворец. К вам столько молодых графов, баронов и маркизов мечтают посвататься, даже заморскому принцу портрет ваш понравился. Но приехать, чтобы увидеть вас, они не могут, вас же во дворце не бывает, постоянно где‑нибудь по лесам да по болотам шастаете. Не дворянское это дело, поверьте мне.

— Уве, – грозно ответила, Лилия. – я не собираюсь обсуждать вопросы замужества ни с вами, ни с отцом! А будете еще приставать, так вовсе домой не вернусь.

— Хорошо, хорошо, – быстро сдался начальник тайной службы, – моя задача лишь предложить вам, напомнить о других делах.

Он вышел в коридор. Брюнет с повязкой на глазу поклонился нам и закрыл дверь. Без них стало намного спокойнее.

Вот только это спокойствие длилось недолго.

Не успели мы отдохнуть на постелях, – очень хороших постелях, надо заметить, с простынями и подушками, – собрались даже спуститься в трактир, поужинать, как в дверь кто‑то вкрадчиво постучал, и мы переглянулись.

— Может, это Эрик? – пожала плечами Лилия и громко ответила. – Входите!

В комнату практически ворвалась фигура в черном плаще и с лицом, обмотанным темной тканью, прошла до окна, выглянула на улицу, и только потом повернулась к нам.

Я узнал ее сразу, по глазам. Их я помнил превосходно. Узнал и поразился, потому как не думал, что встречу ее снова.

— Почему ты здесь? – спросил я, оробев от неожиданности.

— Этот лысый старикашка все же ушел, – вместо приветствия выдохнула Таира. – Сам‑то щуплый, слабый, а вот охранники его – лютые звери. Одноглазый разглядел меня на улице. Думала, погонятся.

Отдышавшись, она размотала ткань и открыла лицо.

— Странно, конечно, что тебя удалось кому‑то разглядеть, – взял себя в руки я. – Но должны же быть люди, которым это под силу.

Ее слова немного удивили меня. Я не думал, что охранники Уве окажутся такими сильными и способными бойцами. Даже растерялся, не понимая, хорошо ли то, что мне не пришлось с ними сражаться, или же наоборот.

— Почему ты здесь? – Я поднялся с кровати, подошел к ней, но не близко.

Лилия, открыв рот, молчаливо уставилась на странную гостью.

— Я встретила твоего друга. Того, которого ты так отчаянно защищал.

— Ты видела Германа? Где?

— Он садился на корабль, отплывший сегодня днем. Так старательно притворялся священником ордена, но я легко узнала его. Правда, поговорить с ним мне не удалось. Он был чем‑то напуган. Сильно напуган. Что с ним случилось?

— Кто‑то заставляет его двигаться на юг. Я даже сам не знаю кто. Судя по всему, хотят, чтобы он доставил одну ценную реликвию в определенное место.

— Тот талисман?

— Да. Я собираюсь догнать его и отыскать злодея. А ты как оказалась в Ар*censored*ии? Где брат?

— Ждет снаружи.

Таира сильно нервничала и постоянно озиралась. То и дело выглядывала в окно.

— За тобой гонятся? Общество преследует вас за провал задания?

— Да. Но мы еще можем убежать.

Несмотря на то, что наемные убийцы угрожали мне и моим друзьям, я испытывал к ним в некотором роде симпатию. Возможно, чувствовал вину за то, что они оказались в такой ситуации. Поэтому сделал странное предложение.

— Могу я чем‑то помочь? Мы застряли в Ар*censored*ии примерно дня на четыре. Думаю, я справлюсь с вашими преследователями.

Таира смерила меня взглядом.

— Возможно, справишься. Если они решатся сразиться с тобой, чего они делать не будут. А разве ты не собираешься идти за своим другом?

— Собираюсь. Но до тех пор, пока в порт не прибудет крупный корабль, я ничего не смогу поделать. А пытаться добраться через море вплавь я не стал бы даже в одиночку.

— Сегодня ночью из восточной бухты отплывет корабль в Турию. Он не так велик, чтобы уместить всех желающих, но те, кому о нем известно, смогут переправиться через море.

— Откуда ты знаешь об этом корабле?

— Мы должны были отплыть ночью в Империю разрозненных султанатов. Но если мы сядем на корабль – нас убьют, общество знает об этом корабле. А вы можете спокойно отправиться на нем, не думаю, что посредники попытаются напасть на вас, даже для того, чтобы выпытать информацию о нас. А мы тем временем сбежим из города.

— Что ты хочешь за это?

— Нам нужны деньги или лошади. Пара хороших выносливых скакунов.

Я посмотрел на Лилию. Она так же безучастно таращилась, но теперь на меня.

— У нас есть лошади. В море они все равно будут нам без надобности.

— Выносливые?

Что ей ответить на этот вопрос, я не знал. Толком не понимал лошадей. Пожал плечами:

— В дороге они не жаловались…

— Хорошо. Вот, возьми эту грамоту. – В ее руке появился свернутый в трубочку кусок пергамента. – Здесь печать общества и подпись капитана судна. Вас не посмеют не принять на борт. Корабль войдет в бухту ночью, перед рассветом. Долго не задержится.

Я принял заветный «билетик» и проникся еще большим уважением к наемной убийце.

— Так, может, я могу еще чем‑то помочь?

— Отведи в конюшню. Мы очень спешим. Нужно покинуть город до наступления темноты.

— Хорошо, – кивнул я, посмотрел на Лилию, Берту и двинулся к дверям. Но на полдороге передумал и вернулся к окну. – Давай так. Тут быстрее.

Таира согласилась и ловко выпрыгнула наружу.

— Один вопрос, – не сдержался я, когда уже передавал ей удила. – Если вы видели Германа, вы могли его убить, забрать талисман, выполнить проваленную миссию. Почему вы так не сделали?

— А ты глупый, – смущенно улыбнулась она. – Хотя кажешься мудрым. Наш шанс мы упустили. Теперь уже слишком поздно. Зачем убивать твоего друга, если это ничем не поможет?

— Тоже верно, – согласился я.

Таира пошла, потянув за собой лошадей.

— Прощай, – повернулась она.

— Прощай, – ответил я, почувствовав странную щемящую тоску в сердце.

Мне не хотелось прощаться с ней. Но я понимал, что это необходимо. Слишком уж пугающей была моя реакция на появление этой молодой женщины. Я был уверен, что всему виной «игры» Эфира с моим гормональным фоном, но все же допускал мысль, что все может быть иначе.