Затем этот кто‑то постучался…

Вернее, выбил дверь ногой, едва не сорвав с петель. Хорошо, что я не закрылся на засов, иначе он выломал бы его вместе с гвоздями. Дверь, распахнувшись, стукнулась об лавку, на которой спала Лилия, немедленно взвизгнувшая от испуга и неожиданности. Не удержав равновесия, она, ясно дело, шлепнулась на пол и больно ударилась копчиком. Берта, вздрогнув от шума и грохота, так резко подняла голову, что оставила на подушке очки и уставилась на незнакомца своим убийственным взглядом.

Тот, как ни странно, не испугался. Он не бросился бежать, не затрясся, не подал никаких признаков паники. Только беззвучно прошептал что‑то и щелкнул пальцами. А затем повернулся ко мне.

Я узнал его. Это был тот странный человек в синей мантии, который таращился на меня в бухте И он просто кипел от ярости.

— Ты! – ядовито прошипел он. – Это действительно ты!

— Эй! – попыталась возмутиться с пола Лилия, но незнакомец окинул ее суровым, предупреждающим любое возмущение взглядом. Настолько растерянной и испуганной я видел ее только после встречи с медведем.

— Ты! – словно одержимый продолжал он. – Ужасное чудовище, скрывающееся под личиной человека. Но я знаю, кто ты… Я понял, кто ты… Знаю, почему ты здесь… Я понял, почему ты здесь…

— Угомонись! – холодно потребовал я, нутром чувствуя, что этот человек не так уж безумен, как кажется, и чрезвычайно опасен. – Чего тебе нужно от меня?

— Ты разговариваешь? – внезапно поразился он.

— Разговариваю, – осторожно подтвердил я.

Незнакомец на секунду замолчал, но потом гнев его вспыхнул с новой силой.

— Нет, я не могу ошибаться! Ты – отродье Вельзевула… Об этом меня известили маги–наблюдатели! И мои собственные глаза тоже не могут лгать! Я вижу тебя насквозь!

В его словах чувствовалось сомнение. Растерянность. Он не ожидал встретить меня здесь и не мог решить, как поступить, что сделать. Я должен был воспользоваться этим, взять ситуацию в свои руки, быть тактичным, дипломатичным, настойчивым.

— Поразительно! – начал я. – Вы можете видеть меня насквозь! Не буду отрицать свою возможную связь с тем, кого вы называете Вельзевулом, но все же мне неприятно, когда меня называют отродьем. Быть может, вы успокоитесь и объяснитесь, наконец?

Незнакомец не поддался.

— Ты проник на корабль, чтобы попасть в султанаты? – Он вперил в меня свой безумный взгляд. – Почти уничтожил Гинну, тайно посетил Берон и Корону, явился в Ар*censored*ию… Ты хочешь найти гробницу своего создателя, чтобы помочь пробудить его? Где этот недоумок, который похитил талисман?

Он быстро осмотрелся. Но Германа, что неудивительно, с нами не оказалось.

— Этого, как вы его назвали, «недоумка» сейчас здесь нет. Может, выдохните и объясните, чего вам от меня нужно и кто вы, собственно, такой?

Незнакомец вытянул вперед руку, будто бы защищаясь от меня.

— Я не буду называть тебе своего имени! Ты желаешь сразиться со мной?

Сражаться с ним я не хотел. Слишком уж странным был этот человек. Каким‑то пугающим, несдержанным, опасно безумным. Я косился на меч, стоящий у лавки, думал, что мог бы успеть выхватить его и разрубить этого ненормального пополам, прежде чем он успеет произнести еще какую‑нибудь глупость, но почему‑то не мог решиться. Думал воспользоваться магическим, эфирным клинком, так было бы даже быстрее и проще, но, опять же, что‑то сдерживало меня от этих действий.

— Ба! – вдруг воскликнула Лилия. Она все это время сидела на полу и пыталась разглядеть лицо странного незнакомца. – Да это же Инферрио, ректор академии магов! Я видела вас раньше, на раутах в королевском дворце…

— Мерзавка! – Маг перевел взгляд на девушку, уделил ей немного внимания. – Ты! Руденберг! Леди… Что здесь делает леди Руденберг? Что ты сделал с ней?

— Ничего. – От обилия оскорблений, и не только в мой адрес, я начал злиться. Но тот факт, что этот человек – ректор академии магов Инферрио и, судя по словам Германа, невероятно могущественный маг, сдерживал меня от безрассудного нападения. – Лилия здесь по собственному желанию.

— Ты! – Взор его вновь обратился ко мне. – Не лжешь… Что ты собрался сделать с людьми на этом корабле? И если ты попытаешься причинить кому‑нибудь из них вред… даже преступникам, я тебя остановлю. Я тебе не позволю!

— Я не желаю с тобой сражаться, – предупредил его я, уже без вежливости. – Ты сам должен понимать это – если мы начнем бой, от корабля не останется и дощечки. Как тогда сохранить жизни людям? Даже преступникам?

Он посмотрел на Лилию, лицо которой застыло в странной гримасе, то ли улыбке, то ли испуге, перевел взгляд на Берту, уже нацепившую на нос очки.

— Успокойся. Соберись, – продолжил я. – Когда сможешь трезво соображать, мы и поговорим.

Инферрио со злобой уставился на меня. Затем снова одарил взглядом Лилию.

— Проклятие! – выругался маг и отвернулся. Он был сильно возбужден, но отнюдь не безумен.

Оценив учиненный им погром и заметив людей, непонимающе таращащихся на нас из коридора, Инферрио повернулся и объявил, процедив слова сквозь зубы:

— Я буду за тобой следить!

И ушел.

Моя первая встреча, возможно, с сильнейшим магом королевства Дневы, прошла как‑то слишком… напряженно. И то неприятное обстоятельство, что мы заперты с ним на одном корабле на целых четыре дня, а при неудачной погоде и того больше, вгоняло меня в депрессию. Я понимал, что новые встречи непременно произойдут, но закончатся ли они мирно – это было главным вопросом.

Продолжилось наше знакомство очень скоро, в тот же день отплытия, но ближе к вечеру.

Я увидел его на палубе. Инферрио прятался под мачтой, в своей неизменно синей мантии и наблюдал за обессиленно повисшей на релинге Лилией, безуспешно притворяясь, что глядит на море. Девушка не обращала на него внимания, что было неудивительно, ведь она чувствовала себя очень плохо. Те несколько приемов борьбы с укачиванием, которым я научил ее, давали лишь частичное облегчение, но не могли полностью снять тошноту. Не пей много жидкости, смотри на горизонт или неподвижные объекты, имитируй ходьбу даже стоя, посасывай зажатую в зубах тонкую палочку – она исполняла их, как библейские заповеди, а палочек посасывала сразу две, но все равно не могла справиться с болезнью и обессиленно повисала на релинге. Если бы я знал о том, что она страдает кинетозом, раньше, быть может, мне бы удалось отговорить ее от путешествия.

— Ты собирался следить за мной, а не за ней. – Я хотел пристыдить фанатичного мага, но тот почему‑то оказался подозрительно спокоен и задумчив. Он даже полностью проигнорировал меня.

— Ее разум свободен, – выдохнул Инферрио, обращаясь словно бы и не ко мне.

— Что это значит? – Я испугался, что он мог сделать что‑то с Лилией незаметно от меня.