— Lento, por favor. Lento, — просит Клэр. — Пожалуйста, помедленнее.

Слишком быстро и сложно — ей ничего не понять. Они внимают просьбе гостьи, и теперь можно разобрать сбивчивые вопросы: где достать еду и бензин? Станут ли военные их истреблять?

Фермеры кажутся безобидными. Всего-навсего напуганные замученные люди. Старик со сморщенным обветренным лицом держит руку на пистолете: наверное, так он чувствует себя увереннее. Молодой парень с ярко-красными радиационными ожогами на лице говорит, что его зовут Хорхе. Одна рука у Хорхе на перевязи, чуть выше локтя скотчем примотана окровавленная марлевая повязка. Клэр спрашивает, что случилось, и все вдруг замолкают. Так бывает в ресторане, когда неожиданно разбивается тарелка.

— Я спасать Роксана, — поясняет Хорхе, дотрагиваясь до повязки. — Когда волки прийти.

Роксана смотрит в землю. Широкоплечая женщина издает нечто напоминающее кудахтанье и принимается гладить племянницу по голове. Теперь все понятно. Тот след на шее. И ночные кошмары.

— Но ты не волк, да? — спрашивает женщина. — No es posible. Это невозможно.

Клэр не успевает ответить — над головой что-то громко грохочет. Все поднимают головы и прищуриваются. В небе повисли похожие на рыбьи кости перистые облака. А среди них летит истребитель. Грустный далекий звук. Клэр вспоминает Мэтью. Через мгновение самолет исчезает за горной грядой. Белый след в небе быстро рассеивается.

«Какой, наверное, прекрасной и безопасной кажется земля с такой высоты, — думает Клэр. — Только на самом деле это совсем не так».

— Ты не волк? — повторяет женщина. — Ты не волк, нет?

За домом, между сараем и зернохранилищем, стоит на лужайке часовня. Ее стены сложены из скрепленных цементом черепов, кое-где выглядывают скалящиеся в немой злобе челюсти. Скамейки сделаны из бедренных костей, покрытых толстым слоем желтого лака. Колонны и балки украшают зубы и фаланги. По углам расставлены подсвечники, вырезанные из берцовых костей. Кафедра держится на чьем-то хребте: неизвестный мастер кропотливо собрал и подогнал каждый позвонок. Вместо корзинки для причастия — грудная клетка.

Клэр велели ждать здесь. Не попросили, а именно велели.

Она говорила мексиканцам, что ей пора. Пыталась вернуться к велосипеду. Уехать, пока не поздно. Но фермеры больше не улыбались. Положив руки на рукоятки пистолетов, они сказали «нет». Ей нельзя никуда ехать. Ей нужно поговорить с Тио.

Все изменилось ровно за одно мгновение. Будто в тихом сухом лесу кто-то бросил на землю спичку. У нее забрали рюкзак с оружием. Остался только заткнутый в сапог нож. Нужно было бросить девчонку на крыше склепа. Не пытаться быть хорошей, не воображать, что в перевернувшемся с ног на голову мире все еще действуют какие-то моральные нормы. Теперь Клэр сидит в костяной церкви. И хорошо еще, если из нее самой вскорости не сделают стул.

Приближение Тио слышно издалека.

Сначала Клэр думает, что это еще один истребитель. Резкий болезненный звук, будто небесную ткань с треском прорезает лезвие. Звук приближается. Нет, это не в небе: кто-то скребет по земле, по камням. Вилы скребут по земле. В дверях появляется Тио и заслоняет собой солнечный свет. Бритая голова, низкий мясистый лоб, черные внимательные глазки. Он заходит в часовню, и от скрежета железа о камень у Клэр по спине бегут мурашки.

Девушка стоит в проходе. Тио обходит ряды скамеек вдоль стенки. На нем джинсы и сапоги. К обнаженному, мокрому от пота торсу местами прилипло сено. Он мощный, но не очень подтянутый, скорее — толстый. На животе темнеет полоска волос. На спине — татуировка с треснувшим крестом. На плече — шрам, на коже явно отпечатались чьи-то зубы. Клэр приглядывается и замечает следы когтей на боку. Вилы так громко скрежещут, что она едва различает слова:

— Я тебе благодарен.

— Хорошенький способ продемонстрировать благодарность.

— Ты жива. Пока еще. — Он подходит к кафедре и останавливается, опираясь на свои вилы; отвратительный звук наконец-то стих. — Поэтому и ты должна быть мне благодарна.

— Послушай, зачем тебе меня убивать?

— Ты одна из них.

— Ты тоже. — Клэр кивает на его плечо.

— Это случилось недавно. — Он дотрагивается до шрама, будто пытаясь стряхнуть его. — И не по моей воле. Я просто болен. Вот и все.

— Многие из нас не верят в Балора. Даже здесь, в Призрачных землях. Не все спускают зверя с привязи.

— Почему тогда ты не уехала?

— Попала в ловушку, точно как и ты.

Медленно-медленно Тио подходит ближе. Обходит вокруг девушки. Зубцы вил описывают вокруг нее петлю. От мексиканца пахнет потом. Вот сейчас он замахнется и пронзит ее. Клэр хотела умереть, но смерть всегда представлялась ей быстрой — мгновенный удар ракеты, и тело испаряется. Она умрет не здесь. Не так.

— Я собираюсь убить Балора! — Клэр почти кричит. Желание, высказанное вслух, кажется настоящим — не пустой фантазией, а реальным планом.

Тио стоит у нее за спиной. Девушка чувствует у себя на шее его дыхание. Мужчина наклоняется ближе.

— А ты знаешь, где его искать?

— Нет.

— А я знаю.

— Тогда ты мне поможешь.

Мексиканец снова обходит вокруг нее. Останавливается напротив, ощупывает Клэр глазами и наконец встречается с ней взглядом. Толстый мокрый живот касается ее руки. Двумя пальцами он приподнимает локон на голове девушки и обнюхивает его.

— А кто ты такая и почему указываешь мне, что делать? — шепчет он.

— Я спасла твою племянницу, придурок.

С влажным чмоканьем Тио открывает рот и клацает, прикусывая локон. Какое-то время он посасывает волосы, пробует Клэр на вкус, а потом отступает и втыкает вилы в пол. Теперь они покачиваются между собеседниками.

— Знаешь, что мне недавно пришло в голову? Я теперь не обращаю внимания на то, что раньше меня занимало. Бывало, шел я по улице и думал — знаешь о чем? О домах или машинах. Думал, какое широкое крыльцо, какие красивые витражи, оригинальный щипец на крыше и прочая фигня. Как бы мне хотелось тут жить. Или, например, до чего же классная тачка. Какие диски, как сладко поет шестицилиндровый двигатель. Вот бы мне такую! — Тио нажимает пальцем на пупок. — А знаешь, на что я теперь смотрю? Я слежу за малейшим движением. За зверями. Мне плевать на то, что раньше меня занимало. Важен лишь голод. Насыщение. Я стал похож на тех, кого и сам боюсь. Не называй меня человеком. Я зверь. И больше не живу в мире, где люди сидят вокруг телевизора, а им показывают вещи, которые им якобы нужны. Мне нужна еда. И когти, чтобы эту еду добыть, и зубы, чтобы ее разгрызть.

Это ее единственный шанс. Через мгновение Тио устанет и утратит к ней всякий интерес.

— Повторяю: я собираюсь убить Балора. Ты мне поможешь или нет?

— Именно так мыслят звери. Ты сейчас прикидываешь: хищник я или жертва? Лезу ли я тебе в пасть или сам разеваю свою?