Есть еще сатир в Кремневой долине, на пути немцев. Но… Что он может сделать? Джип немцы бросят у прохода, а дальше пойдут пешком. И что сатир против них четверых сможет сделать? Да ничего…

И единственный шанс помешать им — это как-то покончить с собой, чтобы появиться в Кремневой долине в новой аватаре. Рядом с сатиром. Хоть какой-то шанс остановить их… Но как покончить с этим живучим бычьим телом, закованным в броневые наросты?! Даже с двумя простреленными ногами еще не ясно, подохнет ли, или зарастет через полчаса и будет как новенькое…

Как?!

С простреленными задними ногами не разбежишься, чтобы вмазаться головой в скалу и разом покончить с раненой аватарой. Да и во что тут вмажешься? Вокруг только песок и вода. И еще этот дождь…

Стал еще сильнее. Здоровенные капли зло молотили по морде, по носу, по глазам, заливали все вокруг. Столько уже вылилось за сегодня, что не впитывается, не уходит в песок. Струйки воды побежали от гребня вниз, к основанию дюны, набирая силу. Огибая Леху по бокам маленькими волнами, как корабль на отмели…

Леха сглотнул и медленно перевел взгляд дальше. Вниз. Туда, где кончается склон и в лощинке между дюнами — джип немцев.

Сами немцы, расплывчатые за завесой дождя, все расстреливали везунчика по ту сторону дюны.

— Эй, рогатый. — В голосе сатира почти никаких эмоций. Решил, что все уже решено? — Что у тебя?

— Янус! — крикнул Леха. — Скажи Янусу, чтобы не уходил!

И заработал передними ногами, загребая мокрый песок под себя. Сначала развернулся мордой вниз, а потом пополз вниз по-пластунски. Стараясь дергать тело как можно резче.

Полупрозрачная карта маячила перед глазами, а под ней цифры. Все еще 23:59 — но сколько осталось?! Две точки ритмично вздрагивали, убивая секунду за секундой.

Только бы Янус не ушел! Еще же не полночь! Сиди до последних секунд! Сиди!!!

Чем дальше вниз, чем дальше от гребня — тем сильнее потоки воды, скользящие вниз. Обтекают с боков, пытаются просочиться прямо под простреленными ногами и под животом, но тело слишком тяжелое. А вот если приподняться…

Леха приподнялся, давая воде хлынуть с боков под грудь и под живот. Толкнулся сразу обеими передними ногами — и сила тяжести подхватила тяжелое тело. Потоки воды подкатывали с боков под живот непрерывной смазкой, и песок перестал цеплять.

Понесло вниз.

Медленно, чуть быстрее…

За дюной тяжело грохнуло, над гребнем взметнулся столб огня и гари. И одинокая зеленая точка на карте, так упорно цеплявшаяся за жизнь, погасла.

Все, теперь немцев ничто там не держит. Сейчас они обернутся…

Леха еще пару раз ударил ногами по песку, толкаясь, — но теперь это уже не нужно. Главное было — сдвинуться. А дальше…

Сила тяжести и вода под брюхом делали свое дело. С дюны несло, как с горки по подтаявшему льду. Все быстрее и быстрее, только успевай направлять!

Струи дождя били в морду, заливая глаза. А за ними летел навстречу «хамми».

В решетку радиатора даже целиться не стоит — все равно не попасть. А если и попадешь, то по касательной, а все мокрое, еще, не дай бог, скользнет рог по железу — и соскользнет в пустоту…

Но на движке машины свет клином не сошелся. Есть и другие варианты.

Сквозь пелену дождя завопили по-немецки. Снова застучали выстрелы винтовки — хлесткие, как удары плети. Левее взлетел фонтанчик воды, позади…

Все, слишком поздно!

Леха промчался последние метры — и влетел в джип. Вывернув голову, чтобы первый удар пришелся на левый рог. В бок джипа, в заднюю часть. Всей инерцией съезда с дюны…

Рог пробил борт, как консервный нож тонкую жесть. Через миг и лоб врезался в борт… перед глазами потемнело, но всего на миг. Сознания не потерял. И тут же, перебивая запах сырого железа и ржавчины от песка, в нос ударила бензиновая вонь.

Попал. Попал! К черту движок, если есть бензобак!

Бензин хлестал через пробитый борт, из бензобака за ним, — но это еще не все. Бак пробит, но весь бензин не вытечет. Только тот, что выше пробоины. Что-то останется. А до скальной стены — совсем ничего, может и хватить остатков…

Где-то за джипом орали немцы и топали тяжелые сапоги, разбивая лужи.

Леха дернул головой, освобождаясь, — но не тут-то было. Рог крепко засел в борту. И вырваться нет сил. Задние ноги прострелены, сколько крови уже потеряно… И движок игры все это тщательно учитывает, черт бы его побрал!

Нет, не вытащить рог из борта. Придется не глядя.

Перенести вес на правую переднюю ногу, приподнимаясь как можно выше… и левой — пнуть по машине. Не копытом, а тем, что выше. Так, чтобы золотое кольцо над копытом чиркнуло по железному боку джипа. И еще раз. Еще!

Но все без толку.

То ли слишком много воды, то ли мешает краска… И даже не вырвать голову из вмявшегося борта, чтобы взглянуть, что же там, куда вслепую пинаешь!

Немцы уже сбежали-скатились с дюны, оскальзываясь, кувыркаясь и отчаянно матерясь. Уже совсем рядом. Уже не по ту сторону машины, а где-то сбоку… Прямо за крупом…

Леха все молотил передней ногой по корпусу «хамми». В одно и то же место. Сдирая краску, с размаху царапая кольцом по стальному борту.

Карта висела перед глазами зеленоватым призраком. Под ней время, с подмигивающим двоеточием. Подмигнуло еще раз — и цифры изменились: 00:00. За задние ноги рванули, отдирая прочь от машины…

Нет, нет! Только не сейчас! Неужели все было зря?!

За ноги рванули сильнее, со скрежетом полез из борта рог — и наконец-то где-то внизу сверкнула искра. Все же попал браслетом по какому-то острому углу корпуса!

Бензин, растекшийся по воде, радостно подхватил искру. Пламя покатилось в стороны, взлетело вверх по борту к пробитому бензобаку — и стало нестерпимо ярко. По голове врезало тяжеленной кувалдой, отшвыривая прочь, в темноту…

Есть!

Есть!!!

Черт возьми… Неужели сделал это? Даже не верится…

Под спиной камни, снова в Кремневой долине. Но сейчас и камни, и стена, и опушка Блиндажного леса — добрые знакомцы, милые и приятные. И дождь здесь…

Леха перевернулся с бока на спину, подставил морду под капли — уже не злые. Ласковые, как быстрые касания прохладных пальчиков, бегающих по лбу и щекам. Иногда и в этом «Генодроме» есть приятные моменты…

В тело будто влили новых сил. Готов бежать, драться, продираться к победе!

Вот только бежать-то уже никуда не надо. А весь вопрос — в Янусе.

Успел он увидеть, как взорвался джип вместе с немцами? Или ушел на миг раньше?…

Да нет, нет! Ну не мог он убежать ровно в полночь, не задержавшись на лишнюю секундочку! Должен был увидеть.