что вся шелиховская партия спасением жизни во время первой же стычки с дикими была обязана ему, Ка-тыле. Именно он предупредил о вероломном нападении кыхтаканцев.)

Ка-тыла. Ше-лих – мой брат! Матушка (кивнул на Наталью) – моя мама. Меня за него можно убить… Себя не буду защищать, а за нее… (Ка-тыла вновь скосил глаза в сторону Натальи Алексеевны.) За неё никого в живых не оставлю!

(Оторопевшие зверобои стали растерянно поглядывать друг на друга.)

Наталья. Господа походные! Шабашь, плохо или хорошо, но так дело не решишь. Криком да на горло брать – пустое и опасное дело. До дома отсель тыщу вёрст. От нас соседи наши только и ждут, чтоб мы здесь друг другу глотки перегрызли. Им от тово одна радость. На себя поглядите. Да вы хуже диких!

Пьяных (кривя губы). А мы таки! Не надо нам в рожи плетью тыкать. Если чо, на куски порвём!

Наталья. Прохор, да неужто это ты говоришь?! Ты, который заслонил меня собой, когда дикие ночью резать нас надумали! То, что им не удалось, теперя сам решил меня разорвать?!

Пьяных. Да ты что, матушка? Я и счас за тебя кому хошь голову проломлю.

Наталья. Тебе, Прохор, верю! Давайте так. Завтра соберёмся и спокойно всё обсудим. Как жить дальше? По какой цене добытую пушнину продать, дорученьица – кому чего надобно и на все ли деньги, да и какой наказ компаньонам: сколько и чего представить они должны для промысла. Приговорим, подпишем, за бесписьменных понятые скрепят, и по прибытию в Охотск отошлём. А я… а мы обещаем всё выполнить. Крест на том целую. Ешо хочу сказать, на разговоры с мушкетами и ножами не ходят.

Пьяных. А что? Матушка, хозяюшка и заступница наша, Наталья Алексеевна дело говорит. Пошли, мужики.

Наталья. Чего идти? Пришли, так надо бы и чаю попить. Катерина! Ставь на стол самовар. И доставай сухари.

Пьяных. А может, чаво и покрепче найдёте? Для сугреву.

Наталья. Катерина! Достань штоф «Ерофея Палыча», выпьем мировую, а то что-то зябко.

Пьяных. Вот это по-нашенски! Мужики, мушкеты в угол ставьте! И за стол.

Наталья. Но сначала помойте руки.

Действие шестое

После обеда с Шелиховыми промысловики ушли по своим землянкам. С Шелиховым осталась одна Наталья Алексеевна.

Наталья. Гришата, брось ты эту Калиформию. На кой прах она тебе сдалась? Готова с тобою и в этой мокрети навеки остаться, токмо на доченек хочу ещё раз глянуть! Неужто я того перед тобою не заслужила?

Шелихов (помолчав). Что ж, против общей воли не пойду. Корабль доведу до Охотска, а опосля, на следующий год сюда поворотным рейсом приплывём. А сейчас пошли спать. Завтра галиот снаряжать и договор составлять.

Наталья. А ешо тебе новость скажу. Кажется, я за… затяжелела… Поэтому боюсь в Калиформию плыть, а одной остаться ешо боязней. Сплывём в Охотск, разрожусь, пока соберёшь припасы на корабль, и опять возвернёмся, токмо уж с сынком.

(Шелихов сдвинул брови. Уставился на жену. Молчал.

Наталья Алексеевна попала в самое слабое место души морехода – жаждал иметь сына, наследника и продолжателя его дела.)

Шелихов. Давно понесла?

Наталья. Успеем доплыть.

Шелихов. Чем ты, государыня-боярыня, голытьбу заворожила? Если милости твоей не убудет, ты и впредь меня, сироту твоего Гришку, защищай! Разбойники мои, как овечки, тебя слушают.

Наталья. А ты, Гришата, не иди поперёк. Всё, что было построено, сломаешь за одну минуту.

Шелихов. Я через хляби морские пробивался, чтоб мне по печи скучать? И тебя взял…

Наталья. Ты взял, а они таких же, как я, покинули. Не в хозяевах ходят, и ты не торопись тузом себя выставлять. Надо их в нашем деле сделать товарищами.

Шелихов. А вот как с пайщиками быть? Они узнают о нашем новом договоре с промысловиками, крик подымут! Загребут всё – и глазом не моргнут.

Наталья. Посмотрим. Чего раньше времени горевать. Надо здесь огонь потушить. Извелись в этой мокрети, домой у всех душа просится.

Действие седьмое

Изба. За столами сидят выборные от промысловиков: Самойлов, Пьяных. Наталья Алексеевна.

Шелихов. Константин Лексеич, прикажи писарьку нашему приговор составить и поимённые реестры на добро добытчиков заготовить. Приказчиков компанейских и начальство в Охотске ты знаешь. Всю пушнину своей объявят и расхватают, а судиться с ними – с богатым да сильным, на правеж в ряд не становись, запутают! Писарское писание мне подай, я в контрактах и запродажных записях подправлю где надо, чтоб людей не обидели. Меня на мякине не проведёшь!

Самойлов. Как прикажешь, Григорий Иваныч.

Шелихов (широко перекрестясь). Начнём, благословясь, братцы!

«1785 года, декабря. В американских странах, на острове Кыхтаке рыльский купец Григорий Иванов Шелихов с товарищи и со всеми при гавани лично находящимися мореходцами учинили завести торговлю…»

Пьяных. К чёрту торговлю!.. Чего там купцов иркутских мёдом по губам мазать! Писать надо об ином, о том, чего мы из-за торговли этой претерпели.

Промысловики. Правильно!

Пьяных. Григорий Иваныч, допрежь поставь наши жалобы, чего мы за купеческую наживу натерпелись, чтоб запершило купцам от меду того!

Шелихов. Быть по-вашему! Пусть второй статьёй идут наши докуки и беды.

Наталья. А третьей статьёй проставьте недостачу нашего обихода! Кашевары из силы выбились, варить приходится без локши[3] и круп, да и варить не в чем…

Шелихов. Тоже дело! Запиши про котлы худые, писарь! И про снасть рыбацкую.

Наталья. И выходить по сим неминуемостям потребно в Охотск.

Добытчики. Правильно!

Шелихов. Ежели думаете правильно, запишем и это! «При благополучном прибытии в Охотск принадлежащие всем компаньонам меха на свои паи к себе взять, а достальные бобры, лисицы, выдры, хвосты, лоскуты бобровые, принадлежащие по разделу остающимся здесь нашим людям, продать, с тем чтобы на вырученные деньги искупить потребные каждому вещи…»

А на последях, братцы, придётся записать, чего нам хозяева безденежно прислать обязаны. Сверх того вам же, компаньонам, «надлежит для компании прислать в награду пятьдесят пуд тонкого на невода прядева, сто бычьих лавтаков, тридцать пуд больших котлов…»

И последнее! Судно стараться, нимало не медля, отправить из Охотска сюда того же лета, чтобы по заступлении на наши места присланных от вас людей мы свободны были с Божьей помощью выходить отсюда в Охотск.

Подписывайтесь, добытчики, а неписьменные противу имени своего крест ставьте.

Наталья. Награждения свои промышленным ты и вовсе не посчитал, а отдать беспременно придётся, об обязательствах, выданных от себя многим промышленным.

Шелихов. И что дальше?

Наталья. А вот что! Меня ссадишь, в дом проведёшь – и