самоизоляция была нарушена под угрозой орудий американского военного флота. Иностранное присутствие раздуло, подобно ветру, до тех пор тлевшие угли объективно назревших перемен, и они получили свое политическое оформление.

С экономикой обстояло сложнее. С одной стороны, кардинальная земельная реформа, ликвидирующая государственную собственность на землю и вроде бы устраняющая один из элементов азиатского способа производства. С другой – сохранение крайней дробности наделов обрабатываемой земли, что затрудняет процесс интенсификации сельскохозяйственного производства, и промышленность, едва перешедшая на мануфактурную стадию.

Капитализация доходов элитной части высшего социального слоя общества – самураев, как составляющая процесса первоначального накопления, сработала не в полной мере. Дешевизна рабочей силы не стимулировала внедрение в производство машин. Государство, используя опыт иностранных специалистов, само принялось создавать современные промышленные предприятия с их последующей передачей самурайской верхушке. Черты азиатского способа производства, национально оформленные в традиции «патернализма», определили социально-экономическую специфику развития японской промышленности.

Характерной особенностью развития новой экономики Японии стала ее быстрая милитаризация. С одной стороны, руководство промышленности попало в руки военной касты с многовековыми традициями. Самураи внешних войн не вели, но другую «достойную жизнь», кроме постоянных сражений с себе подобными, исторически не представляли. А теперь открылась возможность испытать себя и на мировой арене. Однако был и внешний объективный раздражитель. Столкнувшись с иной цивилизацией, Япония первым делом была ограблена: иностранцы, используя «ножницы в ценах» на золото и серебро, вывезли ее золотой запас.

Успешное завершение войны с огромной Россией, легкий захват азиатских территорий, который прошел почти незамеченным под грохот Первой мировой войны в Европе, не могли не вскружить голову. Огорчительной была только потеря азиатских рынков сбыта продукции своей молодой промышленности, которые сами «приплыли в руки» японцам, так как европейские поставки временно прекратились. Окончание Первой мировой войны восстановило прежний торговый оборот, и японской промышленности пришлось туго. Тогда ставка была сделана на дальнейшую милитаризацию экономики и военный захват практически всего цивилизованного мира, начиная с Азии и заканчивая Америкой.

Отрезвление пришло только по итогам Второй мировой войны, краха, аналога которому в мировой истории найти трудно. Но одновременно полностью рухнул и милитаризм, и в кратчайшие сроки были ликвидированы вековые пережитки в сельском хозяйстве. Характерно, что реформы шли «сверху», что вообще типично при отходе от азиатского способа производства.

Знаменитое японское «экономическое чудо» мы уже рассмотрели достаточно подробно, поэтому еще раз коснемся только одного его аспекта. Поразительно, какую роль в росте экономики Японии сыграли национальные традиции, отражающие исторические особенности ее развития. Это и аккумуляция средств всего населения для инвестиций в экономику, позволившая до предела сократить иностранное заимствование. Это и уникальная социально-экономическая структура общества, базирующаяся на системе материальных и моральных стимулов, пожизненно добровольно прикрепляющих работников к своему предприятию. Начав работать в молодости с небольшой зарплаты, растущей по прогрессивной шкале, но только в этой фирме, человек, к старости получив единовременную пенсию по выслуге лет, становится акционером, совладельцем своего предприятия. А патриотом его он стал уже давно. Недаром всю сознательную жизнь он начинал рабочий день с исполнения гимна своей фирмы. Хитроумные японцы сумели «заставить работать» средневековые традиции патернализма на закате двадцатого столетия.

Блестящую иллюстрацию национальных особенностей психологии предпринимательства еще в начале XX в. дал граф А. А. Игнатьев. Он писал:

«Каждая капиталистическая страна имела в то время для финансирования крупных дел свои навыки, отражавшие отчасти ее характерные черты.

Если, например, вы предлагали какое-нибудь дело, крайне выгодное, но требующее вложения капитала, крупному русскому банку, то вы должны были представить ваш проект раздутым до мировых масштабов, сулящим миллиардные наживы.

Если вы с тем же делом ехали в Берлин, то проект ваш должен был предусматривать строго рассчитанные сроки выполнения, детальную разработку всей техники, с тем чтобы одной уже этой чисто кабинетной работой доказать серьезность предлагаемого вами проекта.

Если же вы, наконец, решались обратиться к настоящему серьезному банкиру, которым являлся в ту пору Париж, то вам следовало для верности заехать сперва в Брюссель и заручиться там хотя бы только принципиальным одобрением какого-нибудь бельгийца. Появившись с ним во французском банке, вам не следовало открывать всех ваших карт, запугивать «нулями», сулить крупные барыши через десять лет, а просто запросить только первую необходимую для начала сумму и доказать возможность заработать хоть какие-нибудь гроши, но в кратчайший срок. Раз французский капиталист дал первые франки, он будет не в силах считать их потерянными – il courra apres son argent (он побежит за своими деньгами) и никогда не даст вам погибнуть. Мнение бельгийца как тяжеловатого на подъем, но серьезного дельца послужит вам лучшей рекомендацией».

Итак, национальные различия налицо. Но есть и очевидное общее, интернациональное.

Суммируя приведенные примеры, мы можем предложить вашему вниманию в качестве первой безусловно объективной общемировой характеристики экономического развития, как это ни парадоксально звучит, особенности природно-географических и исторических условий развития, которые трансформируются в национальные традиции. Анализ динамики мирового хозяйства убедительно показывает, в сколь значительной мере они определяют темпы движения на отдельных исторических отрезках, сочетание форм собственности, социальный срез, структуру экономики и, в конечном счете, ее «национальное лицо».

Общим для хозяйства стран, опыт которых мы рассматриваем, является отказ от государственной собственности на землю как единой формы владения ею – решение, к которому пришли все, пусть в разное время и разными дорогами[145]. Характерно, что Япония, где мы наблюдали черты азиатского способа производства, вступила на этот путь позже всех, но и прошла его неизмеримо быстрее.

Наличие в каждой стране значительного государственного сектора экономики – важнейший фактор регулирования ее стабильности. Этот сектор везде формировался в разное время, под разными предлогами, в разных отраслях, разными методами, но современная экономика любой развитой страны без него немыслима. Упрощая ситуацию до предела, его можно сравнить с балластом на воздушном шаре или подводной лодке, необходимым и в ходе нормального полета или плавания, но особенно в критических ситуациях.

Влияние государства в экономическую жизнь общества проявляется в следующем:

1. Государственное регулирование экономики страны, осуществляемое, помимо госсектора, не директивно, а методами прямого и косвенного экономического воздействия. Еще один простой пример. Министерство сельского хозяйства США по ряду его важнейших функций можно вполне уподобить Министерству по чрезвычайным ситуациям в сфере своей компетенции.

2. Налоговая система – важнейший регулятор взаимоотношений между субъектами экономики и обществом в лице государства. Несмотря на многочисленные национальные, а иногда и региональные отличия, комплекс прямых и косвенных налогов является основным источником наполнения государственного бюджета, а тот, в свою очередь, служит главным инструментом регулирования народного хозяйства, социальной сферы, обеспечения обороноспособности страны.

3. Акционерная собственность как ведущая ее форма на