— Она психопатка, — произносит чей-то голос, и Ванесса не сомневается, кого говорящий имеет в виду и кто, по мнению толпы, все это сделал.

— Говорят, ее собираются посадить в тюрьму, — говорит другой голос.

— Давно пора.

Все кивают и бормочут что-то в знак согласия.

Ванесса брезгливо отворачивается и видит входящих в школу Мишель и Мехмета. Мишель расстегивает куртку, продолжая что-то говорить Мехмету. И Ванесса видит у нее на шее блестящий кулон.

Серебряный знак металла.

— Мишель! — кричит она. В вестибюле становится тихо.

Мишель поворачивается и смотрит на Ванессу. Ее взгляд холоднее сосульки.

Она шепчет что-то Мехмету. Тот качает головой. Ванесса уверена, что говорят о ней.

Кто-то толкает ее так сильно, что она чуть не падает.

— Смотри, куда идешь! — Ванесса оглядывается и видит Робина и Фелисию. Сзади них стоит группа ребят, в молчании изучающих Ванессу.

Ванесса привыкла быть в центре внимания. Она знает, что нравится далеко не всем. Но уж лучше кого-то бесить, чем оставаться незамеченной.

Однако никто и никогда не смотрел на нее с такой ненавистью. Как эта толпа, которая напоминала ей живое многоголовое существо.

Ванесса пошла к лестнице, за спиной раздались громкие возгласы:

— Полный трэш!

— Интересно, сколько абортов она сегодня сделала?

Фелисия и другие девчонки начали хихикать. Ванесса не стала дальше слушать. Показав им из-за плеча палец, она стала подниматься наверх.

Томми Экберг стоял возле ее шкафчика, скрестив на груди руки. Зеленая рубашка цвета молодой листвы была расстегнута на несколько пуговиц, и на груди виднелся серебряный амулет, окруженный такой густой шерстью, какая растет на лобке, а уж никак не под ключицами.

— Пойдем ко мне в кабинет, нам надо поговорить, — заявил Томми. — Сейчас.

— О чем?

— Твои друзья уже там.

— Мои друзья?

— Ты сейчас же следуешь за мной! — рявкнул Томми.

Ванесса изумленно уставилась на него. Томми любил рубашки кричащего цвета, но сам никогда не повышал голоса.

— Ладно, — сказала она. — Чего так нервничать.

Линнея вздрогнула от звука открывающейся двери. Томми Экберг втолкнул в комнату Ванессу и указал ей на пластиковый складной стул рядом с Линнеей. Мину, Анна-Карин и Ида сидели на диване.

— Когда мне сказали, что вы распространяете клевету на учеников нашей школы, я сначала не поверил, — начал Томми. — Такая клевета! Такая злоба! Но потом я пришел и увидел эту ужасную афишу. Это стало последней каплей.

Томми развел руками и уставился на Линнею. Читавшиеся в его взгляде презрение и ненависть испугали ее.

«Он сам меня так ненавидит? — думала она, глядя на амулет на груди Томми. — Или это Хелена и Кристер?»

Было, однако, очевидно, что Томми считает их виновными. И обсуждать это не собирается.

— Предупреждаю: то, что вы сделали, я воспринимаю как личное оскорбление. Оскорбив мою школу, моих учеников, вы оскорбили меня.

— Но мы ничего не делали, — возразила Анна-Карин.

— Ваша ложь только усугубляет ситуацию. Я знаю, чем вы занимаетесь. Знаю, что вы пытаетесь отравить климат в школе.

— Они сами сделали это, — сказала Мину.

— Зачем «ПЭ», по-вашему, это делать?

— Чтобы создать именно такую ситуацию!

— Вы меня за дурака держите?! — заревел Томми.

Мину изумленно смотрит на него. Ида потихоньку начинает плакать.

— Вы правда хотите, чтобы мы ответили на этот вопрос? — спрашивает Ванесса.

От бешенства Томми теряет дар речи.

— Мы ничего этого не делали, — спешит сказать Линнея. — А вы нас подвергаете преследованиям.

Томми нагибается к Линнее и придвигает к ней свое пунцовое лицо. Изо рта у него пахнет шоколадом.

— Сорняки нужно удалять, пока они не задушили в саду хорошую траву, — говорит он.

Они еще поплатятся!

Мысль Томми так громко звучит в голове Линнеи, что остается удивляться, почему остальные ее не слышат.

Томми распрямляется и выбегает из кабинета.

— Что он собирается делать? — спрашивает Мину у Линнеи.

— Не знаю, — говорит она. Она пытается включить свою магию на большую силу, поймать мысли убежавшего Томми.

Наконец ей удается расслышать еще одну фразу. Ту же самую. Однако не совсем.

Они еще поплатятся.

— Подождите! — говорит она, вставая со стула.

— Что ты хочешь сделать? — спрашивает Ванесса, но Линнея не отвечает.

Она открывает дверь, выходит в пустой коридор, останавливается и прислушивается. Слышны только гул голосов в классах, шаги на лестнице.

Линнея зажмуривается и включает магию на такую силу, на какую раньше не осмеливалась ее включать.

Впечатление было такое, будто она сунула голову в улей. Линнея сразу вспомнила то время, когда, не зная своих сил, она думала, что сходит с ума, что долгие годы метаний и наркотики в конце концов расстроили ее мозг.

Столько людей, столько мыслей. Нет, это одна и та же мысль, повторяющаяся многократно.

Они еще поплатятся!

На нижнем этаже. На верхнем этаже.

Они еще поплатятся!

Эти слова, как мантра, звучат со всех сторон.

Они еще поплатятся!

Они еще поплатятся!

Они еще поплатятся!

Ненависть заразительна. Как хочется отпустить тормоза и поплыть на общей волне. Ненавидеть без раздумий, без сомнений. Линнея чуть не поддалась общему настроению и поспешила отключить магию. Открыла глаза. Но в голове еще долго звучал гул.

Скрипнув ботинками, она повернулась и заглянула в кабинет через полуоткрытую дверь.

— Все думают одно и то же, — сказала она. — Надо сматываться.

Оглянувшись через плечо, она увидела в конце коридора Томми и Бакмана. Они быстро приближались.

— Они идут! — крикнула Линнея, и девушки сорвались со своих мест, сразу включив максимальную скорость.

Как стайка испуганных оленей, они выскочили из кабинета директора, слетели вниз по спиральной лестнице и побежали дальше по коридору первого этажа.

Завернув за угол, они наткнулись на Кевина.

Они тут!