Ведь в лес и уж тем более на болота, как и предусматривалось, они не стали даже пытаться лезть.

* * *

Ранним утром, Савию разбудил Наруд. Старик с козлиной бородкой, аккуратно похлопав её по плечу, сообщил что время уже подходит.

Широко зевнув, девушка вылезла из большой для неё меховой постели, которыми пользовались зуркены в походах, она вышла из своей палатки.

Поздоровавшись со всеми, через двадцать минут, идя в сопровождении Наруда и одного из воинов кагваков, она дошла до подготовленной позиции для атаки.

Прошло уже две недели с первой их атаки на отряды солдат Маттабии, а результат уже был виден.

Находясь впереди, на самом удалённом участке, барск не видела никаких признаков продвижения войск Маттабии. Чего и следовало ожидать.

Быстрые и неожиданные атаки в исполнении их воинов на хаков, как днём, так и ночью, почти каждый день, сильно уронили боевой дух солдат противника.

Теперь они уже не столь активно продвигались вперёд. Даже если меняли построения.

Но в том, что противник снова двинет свои силы по этой же дороге, не вызывало сомнений. Если даже спустя две недели, потеряв почти одиннадцать тысяч солдат, они всё равно двигали свои силы вперёд.

Видимо важность цели атаки сил Фарамии с другого направления стояла выше, сохранения жизней своих солдат.

Она уже могла представить какой там мог быть командующий этой армии.

— Бездарь… — проговорила девушка

— Ты о ком? О командующем армии? — спросил её Наруд

— О нём самом… — ответила она

— Не всё так просто, юная Савия. Ситуации бывают разными — в свою очередь ответил старик. — Помня все сражения с полулюдьми и как командующим армии Эривелла приходилось принимать непростые решения, я понимаю, что порой бывают и безвыходные ситуации. Помню, как я был в составе небольшой армии, которая в своём немногочисленном составе защищала очень уязвимый участок границы от прорыва, дожидаясь подкрепления. В те дни, почти весь состав этой небольшой армии был уничтожен. А мои запасы маны были уже истощены. Сражались мы на грани отчаяния. Но всё-таки дождались подкрепления.

Савия ничего не успела ответить, ведь старик снова заговорил:

— Но знаю и случай, когда из-за некомпетентного командира, погибла крупная армия, включая даже пятёрку наших лучших сородичей… Командиры и их решения всегда разные. Какой он, такие и его решения. Порой, это вынужденная мера. Как и в этом случае…

— То есть, для него нет пути назад, хотите сказать? Возможно если он провалит это задание или повернёт назад, вернувшись без каких-либо положительных результатов, его будет ждать жестокая кара. Я об этом не подумала…

— Как я и говорил. Ситуации бывают разными. Уж тем более, когда это касается войны. И тебе, как той, кто постигают эту нишу, необходимо это знать. Порой, в этом может быть залог победы

Она хотела развить эту тему, но на мгновенье запнулась. Ведь в словах старика было кое-что, что её заинтересовало.

— Вы сказали, что воевали бок о бок с эльфами. И не только вы, но и другие наши сородичи тоже.

От этих слов, Наруд слегка помрачнел.

— Верно. С самого появления коммуны на их территории, мы с радостью принимали участие в защите земель Эривелла. Тех, кто нас приютил, обеспечил землёй, домом и прочими благами. Даже несмотря на то, что их союзник категорически ненавидит наш народ. Но, справедливости ради стоит сказать, что ещё император Квентин I Великий, основатель Империи и предводитель Великих Героев, одобрил наше заселение на земле их союзника. Но с условием контроля эльфов за нами. Видимо понимая настроения некоторых сословий своей страны к нам. Так что, да. С тех пор, мы принимали участие во всех конфликтах Королевства Эривелл. Вот уже больше тысячи лет.

— Но в самой Империи нас держали как рабов… — напомнила Савия

— Разумеется, — усмехнулся старик. — Законы Империи и Королевства разные. И то что одобрили нашу коммуну, это не значит, что ненависть к нам, на землях Империи прекратиться. Тем более, что гильдии работорговцев имеют своё, пусть и определённое влияние в Империи. Как и духовенство, столетиями несущее ненависть к нам, — он глубоко вздохнул. — Не обманывайся, девочка. Даже для эльфов мы были и остаёмся лишь расходным материалом. А особые условия существования, это лишь приятное удобрение. Призванное сгладить неприятные углы.

— Ну, как по мне, лучше уж так, чем быть рабыней в Империи…

— Странный вопрос, но как ты туда угодила? С рождения небось?

— Да… Моих родителей перепродали новому хозяину, когда я была ещё маленькой. Мама не была барском, но и её ждала участь рабыни, за связь с моим отцом. Сама она была простой служанкой при дворе одного низкородного дворянина.

— И как же ты избежала рабства?

— Долгая и отвратительная история, — нерадостным тоном пробормотала девушка. — Но если вкратце, то меня продали дворянину из Холлфорда. Там я провела пять мучительных лет, пока в один день, не пришёл учитель и не спас меня. Попутно предложив мне пойти с ним, увидев во мне потенциал. Он оказал определённые услуги одной аристократке, за что взамен попросил освободить меня из рабства. Так я и оказалась на свободе.

Придавшись неприятным воспоминаниям, она стараясь вытянуть из них только самое хорошее, опуская подробности омерзительного прошлого.

— Первое время я была испуганной и не особо разговорчивой. Но учитель меня не осуждал, а наоборот утешал и поддерживал. С ним, я впервые за пять лет — почувствовала себя не только в безопасности, но, что такое доброта и забота. До него, так обо мне пеклись только родители. А тут…

Осознав, что она говорит, Савия резко замолчала и покраснела. Непроизвольно она выдала то, что не хотела бы говорить другим.

Но было поздно.

Особенно когда она увидела внимательно смотревших на неё барсков. Которые, очевидно, до этого внимательно её слушали. Как и сам Наруд.

Неловкое молчание, прервал голос старика:

— Теперь я понимаю, почему ты так за него держишься. Всё время рядом с ним. Значит дело не только в его силе. Стоило догадаться…

Вопрос о силе наставника, Савия уже полностью оставила без ответа. Поскольку даже для неё это был частично тёмный лес.

Порой, казалось, что он способен на большее чем говорит.

Впрочем, сама девушка списывала на излишнее любопытство. В тон, которому, пришло приписывание даже того, чего могло и не