зарулил Багратов со своей беременной Серафимой. Она в него влюблена, как кошка, заметно с первого же взгляда, и он тоже в ней души не чает. Забавно, как Тимур ревнует Серафиму к Арману. Тот же, говнюк, не упускает возможности подразнить своего брата. Это происходит само собой.

Прошло так много времен, но характер у Армана остался прежний – обаятельный наглец и любитель задеть за живое. Я наблюдал за общением братьев, как вдруг мне на телефон пришло сообщение от менеджера банка. Я открыл его с нетерпением и не поверил своим глазам. Не так давно я случайно заметил смс о списании с карты, которую я открыл для Лили. Причем, для тех растрат, которые она привыкла делать, списание получилось довольно крупным! Посмотреть самому не удалось… Попросил менеджера банка проверить, и вот оно… Несколько списаний на одно и то же имя – мужское!

Я чуть не взорвался на том же самом месте, где сидел. Лиля мне изменяла… Теперь стали ясны изменения в ее поведении. Как она могла?! Все хорошее во мне мгновенно испепелилось, стало пылью, ничем…

В голове пронесся огненный торнадо! Всколыхнулось негодование и ярость. От меня требовала стать кристально чистым и честным, а сам… романы заводит на стороне, еще и содержит любовника своего!

Я подорвался мгновенно, почти не слыша, о чем говорили братья.

Я искренне полюбил, я фатально пропал, и сейчас мне было мучительно больно от мысли об измене.

* * *

Прилетел и выдал порцию огненного возмущения, едва сдерживался, трясясь от гнева. Полыхал. Как подожженная цистерна с горючим. Мои чувства под грузом подозрений превратились во что-то уродливое, неприглядное. Углы собственнических инстинктов обострились, вылезли вперед, и меня понесло.

– В последнее время ты очень сильно изменилась, Лиля. Поведение тебя выдает. Ты таишься и подтираешь переписки. Это говорит о том, что ты завела роман на стороне. Я мало тебе даю? Может быть, трахаю недостаточно много? Если так, то давай я тебя буду трахать несколько раз в день? Так, как хочу! Я уменьшаю свои аппетиты постоянно, берегу тебя и беременность. Может быть, зря?!

– Прекрати! – закричала она со слезами.

Я был словно отравлен кислотой, ненавидел ее в этот момент и желал еще больше.

– Ты все не верно понял! Этот парень не мой любовник! Он брат жены моего старшего брата. Дальний родственник, – выдыхаю тихо, без сил опустившись на диван.

– Что?! У тебя… У тебя же нет семьи! Ты говорила…

– Я соврала. Я во многом тебе соврала.

Соврала? Как же так?

Меня закольцовывает на мысли о лжи, и я начинаю думать, что речь идет о другом, о другом мужчине. О том, с кем она поддерживает не родственные отношения. Брат жены старшего брата! Что это вообще такое?! Он и не родственник ей по крови!

Схватив ее за плечи, впиваюсь в них пальцами.

– Говори…

Я не в силах контролировать эмоции, которые детонируют и подрывают все кругом, заставляя воздух дрожать и колебаться.

Сердце пробивает ребра изнутри, словно желая вырваться из клетки, где ему стало слишком мало места.

– Говори, мать твою! Не молчи… Не молчи, иначе я…

– Что ты сделаешь? – выплескивает в меня тихую ярость и жестко бьет ладонями в грудь, которая ни секунды не находится в покое, постоянно ходит туда и обратно, как заведенная. – Что. Ты. Сделаешь?!

– Еще не знаю, – отвечаю хрипло.

Отхожу от Лили с трудом и снова подлетаю на скорости. Она вздрагивает испуганно.

– Отойди, Ратмир. Ты меня пугаешь! – обхватывает себя руками за плечи. – Ты меня пугаешь.

– Я тебя еще не так напугать способен и сдерживаться не намерен. Потому что ты молчишь.

– Хорошо. Хорошо. Славина Лилия Михайловна.

– Что?

– Имя мое настоящее. Славина. Лилия. Михайловна! – чеканит каждое слово. – И день рождения у меня в декабре, а не летом.

– Я… не понимаю. Не понимаю. Ты, млять, кто?! Кто ты такая? Почему?!

– Так было нужно. У меня была плохая семья. Очень плохая. Я сбежала много лет назад и назвалась распространенной фамилией. Воспитывалась, как беспризорница в детдоме. Но это не так… У меня есть семья. Впрочем, о них лучше не знать. Ничего.

– То есть ты лгала. Ты все время мне лгала! – выцепляю главное. – Так? В чем еще ты мне лгала?

– Больше ни в чем. Клянусь! Клянусь, что это так. Пойми, я много лет так живу и просто не знала, как сказать, как признаться, что у меня настолько нехорошая семья. Дом – как притон. Не знала, как сообщить…

– Просто так говоришь. И все. Точка. А теперь…

– Деньги я перечисляла, потому что жене моего брата требуется помощь в лечении сына. Я отправляла деньги на карточку ее брата. У меня нет любовников, как ты подумал!

– А что еще я мог подумать? А?! Что, по-твоему?!

– Не знаю… Не знаю, но мог бы выслушать для начала, а не говорить мне все эти гадости.

– Знаешь, может быть, не такие уж и гадости? Может быть, у нас и не получится ничего. Абсолютно! НИ-ЧЕ-ГО! Я, блять, нутром и нервами наружу – все ради тебя. По гордости своей топтался – все ради тебя. Ждал, как песик, твоего снисхождения и любви – ради тебя, а ты, выходит, в это время мне лгала. Лгала, глядя мне в глаза. Лицемерная же ты дрянь, Лилия Алексеевна или Михайловна, или, черт знает, как тебя по-настоящему зовут!

– Хватит! Хватит, я этого не заслужила.

– Честно? Я теперь не понимаю, чего ты заслужила!

Пронесшись вихрем по комнате, я вдруг вытаскиваю кольцо, с которым хотел сделать ей предложение и, сжав в кулаке, показываю его.

– Но точно знаю, что ты не заслужила этого!

Из приоткрытого окна многоэтажки тянет свежим воздухом, и я, распахнув окно полностью,