До припорошенных снегом елей добрался только один кусатара. Да и тот, скорее всего, поймал пулю в спину. Последний выстрел оставшиеся в живых селяне встретили дружными радостными воплями.

— Вот уж кого не ожидал увидеть, и кому был бы рад при всякой встрече! — распахнул объятия Таркаши. — А уж при такой — впору на колени упасть и кланяться!

— Не стоит, — усмехнулся Кай, потирая помятые здоровяком ребра и окидывая взглядом его воинов. — Я смотрю, все тем же отрядом ходишь?

— А я смотрю, что ты не ошибся в выборе подруги? — подмигнул Каю Таркаши и тут же стал серьезным. — Да. Ходим все тем же отрядом, хотя как видишь, пятеро моих ребят осталось, остальные прибились под Гиеной. Только ведь не торгуем мы больше.

— Выходит, другое ремесло теперь в почете? — оценил Кай боевые топоры, мечи и копья селян.

— Землю свою от пакости пытаемся очистить, — вздохнул Таркаши. — Вы-то куда направляетесь?

— В Гиену идем, — сказал Кай. — А вы?

— А мы из Гиены, — помрачнел купец. — Ладно, что стоим-то? Не милостью Пустоты, но твоею помощью, парень, в этот раз ни одного воина мы не потеряли, даже не ранен никто серьезно, но пообедать нормально у нас не вышло. Налетели эти длиннорукие. Так что если желаешь себе и подруге по порции хорошей гиенской каши, то прошу в этот дворец. Там и поговорим.

Каша и в самом деле оказалась неплохой, тем более что жаловаться на аппетит не приходилось. Тут же под крышей стояли слегка встревоженные лошади гиенцев, хотя и было их уж точно больше, чем воинов. Вскоре воины Таркаши отправились собирать трупы тати, а воевода крохотного отряда остался переговорить с Каем и Каттими. Таркаши хмуро выслушал короткий рассказ Кая о судьбе городов Текана, помолчал, потом тяжело вздохнул, ответил на незаданный вопрос:

— Лошадками поделюсь. Уже пятерых ребят я потерял, а лошадки остались. Вы нас выручили, меня так уж и не в первый раз, значит, теперь моя очередь. Рассказывать-то особенно и нечего. Торг в Кете я завершил хорошо, собрал обоз, переправился через Эрху, едва успел отъехать на лигу, тут все и началось. Земля под ногами заходила, как палуба корабля. Лошади только что не взбесились, а потом так и вовсе — грохот пошел такой, что… Оглянулись, а кетского утеса-то и нет. Двинулись обратно к реке, а там… вода мутная, несет бревна, доски, утварь какую-то, трупы, трупы, трупы… А там, где был город, — огромная осыпь, а за ней дым, рев воды… А уж на этом, на высоком, берегу просто рев. Все, кто успел перебраться, кто на тот берег собирался, все выли так, словно на их глазах близких в жаркое разделывали.

Мы там лагерем встали, думали, может быть, помочь как-то можно… Только некому было помогать. Если и остались кетцы, то в поселках, что севернее да повыше. А тут… считай, что озеро на месте города образовалось. На второй день водопад через насыпи обрушился, а то, было дело, Эрха совсем обмелела. А потом начало понемногу новое русло промываться на четверть лиги к западу. Тогда мы и пошли на юг. Все пошли на юг. А куда еще идти-то?

Таркаши снял с пояса фляжку, сделал большой глоток.

— Вот все, что осталось от Кеты. Огненная настойка. Да и то последний глоток. До Ламена мы не дошли. На краю пустошей встретили немногих спасшихся горожан. Сначала, правда, дыма наглотались. Все там дымом затянуто. Некоторые сразу говорили, что угольные пласты под землей занялись, но о том, что всякая мерзость из-под земли полезла да тати напали на вышедших из города горожан, узнали позже. Тогда большая часть обоза стала спускаться на западный берег Эрхи, чтобы переправу устроить и уйти на юг степью, а мы решили уходить домой. Так и повернули и пошли в сторону Намеши. Долго, трудно, а добрались. И до Намеши, которой больше нет. А потом и до Гиены, которой уже не стало на наших глазах.

Таркаши встряхнул фляжку, отбросил ее в сторону.

— Намеша теперь что-то вроде погоста, — продолжил купец рассказ. — Мы было сунулись к городу, так еле успели в ближайшем бору укрыться. С его стен туча пустотников поднялась. Один из моих парней зорок, так вот он прикинул — не менее полусотни летучих тварей, да не таких, с клювами, привычных, а с пастями, как у здоровенных псов. И псы эти летучие стерегут город, далеко от него не улетают. Нашли в соседней деревне нескольких беженцев, так они и сказали, что сначала над городом сгустилась темная туча, из нее пошел какой-то жуткий дождь, от которого все или почти все люди тут же попадали, а потом из тучи вылетела стая подобной мерзости, и стали пировать. Ну что делать, пошли на север вдоль течения Бешеной. Через три дня добрались до каменного моста на харкисском тракте, там спокойно было, никого, двинулись к Гиене. В деревнях никого — кровь и разорение, в небе тени мелькали крылатые, но высоко. Почти дошли до города, но услышали звук схватки. Отряд гиенской гвардии сражался возле одного из оплотов со сворой палхов. Причем людоеды брали верх. Ну мы и ввязались. Некогда было удивляться, откуда палхи в наших краях. Перебили всех, кое-кого и сами потеряли. От гвардейцев осталось человек пять. Двое до сих пор в моем отряде. Тут бы и поговорить с ними, разобраться, но как дождь с неба налетела эта мерзость. Десятка два. Отбились, конечно, но пока то да се… Они ж на обоз сначала напали, а там были все мои девки… Короче, никого не уберег.

Таркаши помолчал, зачем-то вытащил из ножен кинжал, проверил заточку, убрал.

— Гиены больше нет, Кай. Орда тати в двадцать тысяч рыл спустилась с гор. Там были и палхи, и кусатара, и лами. И десяток мейкков. Они несли здоровенный таран. Снесли ворота, вошли в город. Горожане рубились отчаянно, думаю, уполовинили орду, но Гиена маленький город. Никто не может выпить больше, чем поместится у него в животе. Тати убили всех. Думаю, и сожрали многих. Потом подожгли город. А после разделились на отряды и пошли уничтожать деревни и хутора. И знаешь, что я тебе скажу, всюду с ними колдун в золотом колпаке. И рог у них там звучит. И все эти тати словно безумные. И под стрелы, и под пики, и под камни, и под кипящий вар лезут, точно боли не чувствуют!

— И что же ты надумал? — спросил купца Кай.

— Что я надумал? — пожал плечами Таркаши. — Кровь закипела. Особенно когда добрался до Гиены и в самом деле оказался на пепелище. Зато хоть своих нашел… Сгоревших. Похоронил. — Купец скрипнул зубами. — Собрал, кого смог. Пошли по деревням, рубить всю эту пришлую мерзость. Много порубили, пока орда не пустила за нами большой отряд. Отбили у кусатара струг, с лошадьми спустились по Хапе, вышли на берег и вот решили идти или в Хилан, или в Зену. Плененные тати все как один говорили, что очистит орда гиенские и намешские земли, пойдет южнее — вырезать недозубов, как они говорят. По дороге наткнулись тут в поселках, народ обезумел, собственной плотью начал питаться. Так и шли на юг, деревню за деревней очищали, пока не нагнал нас тот самый отряд, посланный вдогонку ордой.

Или часть этого отряда. Вот спасибо тебе за помощь. Что делать-то дальше?

— Идти на юг, — твердо сказал Кай. — Предупредить надо хиланцев, да и в Зену послать нарочных. Только и осталось два города в Текане. Если они не устоят, так и в самом деле задавят тати людей. В Хилане найди Тарпа, он теперь вроде как воевода, скажи, что от меня, поможет, отнесется так, как надо. Расскажи ему все.