В доме Винго начинается особый этап. Нам предстоит проверка на честь и достоинство, на наличие или отсутствие человеческих качеств. Нас ожидает всего один час ужаса, который навсегда изменит нашу жизнь. Мы увидим жуткие сцены, убийство и разрушение. Когда все закончится, мы подумаем, что пережили самый страшный день в нашей жизни и участвовали в самой поганой пьесе, которую мир для нас приготовил. Мы окажемся не правы… А начинается все с красивых и невинных пируэтов, которые Саванна исполняет для нас с Люком. Все прекрасно. Через три часа нам с Люком предстоит играть в первом матче этого сезона. Итак, сентябрь шестьдесят первого на острове Мелроуз.

Отец первым додумался связать название нашей школьной команды — «Коллетонские тигры» — с настоящим бенгальским тигром, который каждый вечер оглашал своим рычанием задний двор и окрестности. Отец предложил Цезаря школьному спортклубу в аренду по десять долларов за игру. Мизерная сумма, которой едва хватало на недельный прокорм зверя. Однако сделка вдохновила отца, и он начал строить планы по превращению Цезаря в источник доходов.

— Ребята, как вам такая мысль? — спросил он накануне нашего отъезда на игру. — Можно сдавать Цезаря напрокат для празднования дней рождения. Или когда отмечают День всех святых. Я могу нащелкать кучу отличных снимков. Цезарь проглатывает праздничный торт. Цезарь катает какого-нибудь карапуза. Можно было бы приладить тигру седло на спину.

— Цезарь не ест торты, — возразил Люк.

— Зато любит закусывать маленькими детишками, — добавил я. — Можно будет сделать потрясающие фото. Тигр точит зубки малышом. Еще снимок: истеричная мамаша пытается вырвать из пасти Цезаря то, что осталось от ее ребенка. Если еще подождать, мы запечатлеем, как тигр пожирает мамашу.

— Лучшее, что мы можем сделать, — этот попросту усыпить Цезаря, — заметила мать, которую всегда злили упоминания о тигре. — Нам и золотые рыбки не особо по карману, не говоря уже о такой зверюге.

— Не скажи! Спортклуб отваливает нам за Цезаря по десять баксов с игры. Забыла? Шесть игр. Умножаем на десять — и вот тебе шестьдесят долларов дополнительной прибыли. Приплюсуй к ним двадцать пять, которые мне заплатят за съемки матча. Согласись, ощутимые денежки.

— Пап, почему бы тебе самому не забраться на тигра? — предложил я.

— Я генерирую идеи, а пользуются пусть другие, — ответил отец, явно обиженный моими словами. — И потом, я сломаю бедному животному шею. Не вышел я телом для наездника… Вообще-то в этом что-то есть. Саванна у нас самая легкая. Она бы…

— И думать забудь, папа, — перебила Саванна. — Я буду ездить на слоне. А на тигре пусть Том катается.

— На каком слоне? — насторожилась мать.

— Не сомневаюсь, вскоре наш папа купит слона, — пояснила Саванна. — Будет сдавать его в аренду сборщикам пожертвований на Республиканскую партию[139].

— Я все еще считаю, что мы должны усыпить Цезаря, — завела свою любимую пластинку мать. — Это было бы гуманно по отношению к нему.

— Мы не станем убивать Цезаря, — возразил Люк.

— Не торопитесь. Я еще что-нибудь придумаю, — пообещал отец. — Конечно, мысли по поводу дней рождения… сыроваты. И вообще, нам пора на игру. Пойду грузить клетку с Цезарем.

— Я отправлюсь вместе с детьми, — заявила мать.

— Почему?

— Потому что я еще не утратила достоинства. Не хочу приезжать на каждый матч с тигром в кузове. Над нами и так весь город смеется.

— Лила, я беру тигра, чтобы подогреть дух наших ребят. Помочь им разгромить Северный Чарлстон.

— Том, помнишь, мы встречались с ними, когда вошли в команду? — осведомился Люк.

— Такое не забывается. Они разнесли нас со счетом семьдесят два — ноль.

— А после их оркестр заиграл «Теннессийский вальс»[140], и они начали танцевать. Мы тогда стояли, сбившись в кучу.

— Ты готов, капитан? — спросил я Люка.

— Я готов, капитан, — отозвался брат. — На этот раз я хочу поплясать, когда матч закончится.

— А я, ребята, буду поддерживать вас во всю мощь глотки и прочих частей тела, — пообещала Саванна, хлопая Люка по плечу. — В таких делах везде и всегда женщинам достаются вторые роли.

Команда из сорока игроков в полном боевом облачении шла по длинному коридору, направляясь из раздевалки в зал собраний. Наши шиповки царапали бетонный пол; казалось, это стадо бизонов топает по каменистому плато. Подвесные лампы освещали наши белые футболки; наши диковинные тени плясали и корчились по стенам. В нашей экипировке было что-то сверхчеловеческое, даже неземное, и все это предназначалось для весьма жестокой спортивной игры.

Придя в зал, мы неторопливо расселись на откидных стульях. Сквозь стены до нас доносился гул зрительской толпы. Школьный оркестр подбадривал нас и болельщиков, исполняя попурри из «бойцовских» песен. Музыку перекрыл рев Цезаря. Люк взмахнул рукой, и мы дружно зарычали в ответ. Затем тренер Сэмс обратился к нам с напутственной речью:

— Сегодня я хочу убедиться, что все вы — настоящие бойцы. Город тоже этого ждет. Я в курсе, вы умеете надевать спортивную форму и после тренировок вприпрыжку нестись на свидания и танцульки. Но пока не увижу вас в игре, я не пойму, чего вы стоите. Знаете, кто такой настоящий боец? Охотник за головами. Он изматывает противника на каждом квадратном дюйме поля и бывает очень несчастлив, если после матча противник еще дышит. Настоящему бойцу неведом страх. Страх он видит лишь в глазах соперника, у которого мяч и которого он сейчас рассечет надвое. Настоящий боец любит боль. Ему нравятся все эти крики, пот, угрозы и ненависть. Словом, жизнь во всех ее проявлениях. Он жаждет оказаться там, где льется кровь и вышибаются зубы. Таков наш футбол, парни. Это война, честная и простая. И потому сегодня вы выйдете на поле и начистите задницы этим ребятам из Чарлстона. Если что-то движется — бейте. Если что-то дышит — бейте. А если что-то имеет титьки — трахайте.

Раздался смех, но довольно жидкий. Тренер Сэмс произносил эту речь вот уже четвертый год подряд, повторяя ее слово в слово. Даже шуточка не менялась. Он всегда говорил о футболе так, словно находился в последней стадии горячки.

— Ну так я могу рассчитывать на бойцов? — крикнул он, и жилы на его висках задергались от напряжения.

— Да, сэр, — выдохнули мы.

— Я могу рассчитывать на своих сукиных бойцов?

— Да, сэр.

— А охотники за головами среди них имеются?

— Да, сэр.

— Я сегодня увижу кровь?

— Да, сэр.

— Увижу кишки противников, свисающие с ваших шлемов?

— Да, сэр.