Как только «Геффен» переформировали, мне пришлось познакомиться с несколькими людьми, с которыми я никогда не работал. Мой проект не был никак связан с гранжем, или как там это называется, который был популярен в середине девяностых: он был классным, но очень недолговечным. На смену ему пришла невнятная смесь рока и рэпа и мальчиковые группы… а «Интерскоуп» топил в основном за гангста-рэп. Все это меня не интересовало, поэтому я ничего не знал о переменах в бизнесе.

Вошла в норму и новая порода руководителей: они были гораздо мягче, гораздо компьютернее и корпоративнее, чем те, с кем я привык работать. Мое обычное пьяное обаяние уже меня не спасало. Единственным человеком, чье лицо было мне знакомо, стала Лори Эрл, которая работала со мной в рекламе с тех пор, как я подписал контракт с Guns.

Мной было поручено заниматься Джордану Шуру, и я помню, как пришел домой со встречи с ним и подумал, что не доверяю ему ни на йоту. Он сулил мне золотые горы, хоть мы и были знакомы всего минут двадцать. Он просто промывал мне мозги: «Мы продадим миллионы альбомов, купим новые машины», – и всякое дерьмо в таком духе. Я сразу понял, что этот парень – фальшивка. Но он был парнем от Джимми Айовина, заведующего «Интерскоупом», так что мне пришлось с этим смириться. Я поставил ему демо-записи для следующего альбома Snakepit, и он сказал, что ему очень нравится и он ждет не дождется, когда выйдет альбом. Затем я встретился с Джимми Айовином, и тот предложил поручить продюсирование альбома Джеку Дугласу, что показалось мне отличной идеей, потому что Джек продюсировал альбом Rocks группы Aerosmith и работал с Джоном Ленноном и другими великими артистами в семидесятые годы. Джимми также заметил, что у него есть сомнения насчет моего вокалиста, потому что у него слишком проникновенный голос, но я вступился за Рода и ответил: «У Рода потрясающий голос. Просто это не то, чего можно было бы от нас ждать».

От Иззи лейбл тогда отказался, как и от Даффа. Так что у меня тоже были сомнения, зато Джордан, похоже, был по-настоящему рад. Джордан назначил еще одну встречу, затем отменил ее, а затем развернулся на 180 градусов и заявил, что музыка Snakepit не соответствует концепции его лейбла. Я даже не удивился. Скорее, подумал, что вот теперь-то все больше похоже на правду, – я уже при первой встрече понял, что он лицемер. После этого я решил отказаться от услуг лейбла и, так как уже вложил в запись альбома немалые деньги, предложил выкупить его у них. Я подумал, что у меня есть дом, есть студия – я просто запишу его прямо там и буду продавать где угодно. Я был очень упрям.

Том Махер никак не помог мне в этой ситуации, так что я решил найти нового менеджера, и Джек Дуглас представил меня Сэму Фрэнкелю, который, в свою очередь, познакомил меня с Джерри Хеллером. Идея состояла в том, что Хеллер станет моим менеджером, а Фрэнкель будет решать повседневные задачи. Я знакомился и с другими людьми, но когда я сосредотачиваюсь на достижении цели, то готов делать что угодно и работать с кем угодно, лишь бы сделать все как следует. Джерри как раз оказался нужным человеком – правда, типом он был подозрительным, – и я до сих пор не знаю точно, как все было устроено, учитывая, что я был алкоголиком и ни о чем не мог судить трезво, да мне и было все равно – я хотел лишь двигаться вперед. Мы с Джерри и Сэмом ударили по рукам, и Джек Дуглас приступил к продюсированию моего альбома.

По ощущениям я вернулся в начало истории Guns, когда мы только пытались оторваться от земли, сотрудничая ради этого с людьми, неспособными на такие свершения: Джек был великолепен, но за последнее время он ничего не сделал, и хотя Джерри Хеллер прочно обосновался в мире хип-хопа, он не совершил ничего достойного в мире рока; Сэм был хорошим адвокатом-евреем с Восточного побережья, который регулярно навещал свою маму и, похоже, вообще ничего не знал о музыкальном бизнесе. Начался такой же карнавал, как и тогда, а новая музыкальная индустрия казалась мне совершенно чуждой.

Что касается группы, то она была не лучше: вокалист Род Джексон оказался немотивированным наркоманом, Джонни Грипарик был и остается великим басистом, но у него не было опыта гастролей, который необходим, если собираешься отправиться в длительное турне, а Райан Рокси, с которым я познакомился в группе Элиса Купера и которого нанял в качестве второго гитариста, интересовали только авторские права. Барабанщик, Мэтт Лог, был самым опытным и уравновешенным из всей группы, а я, конечно же, играл роль босса, в которой мне совершенно некомфортно. Я поделил все авторские права и гонорары поровну между всеми участниками, и наша работа больше казалась командной, чем на самом деле таковой являлась, так что в конце концов получился полный беспорядок. Все, чего я хотел, – это записать альбом и вернуться на дорогу. Я заключил сделку с компанией «Кох Рекордс», потому что их предложение было самым солидным, но это оказалось большой ошибкой: вскоре после выхода альбома они слились, чем очень сильно меня подвели.

Джерри Хеллер оказался настоящим менеджером-каннибалом; он выкачивал из меня все, что только можно. С тех пор я слышал разные истории на эту тему и от других представителей бизнеса. Единственное, что сделал для нас Джерри, – это выбил нам место на разогреве у AC/DC в турне с альбомом Stiff Upper Lip. И этим он завоевал мое доверие как менеджер.

Тем временем Джерри уговаривал меня подписать контракт, по которому он будет получать 20 процентов от всех денег, которые я заработаю на Snakepit, плюс 20 процентов от моих будущих доходов с группой Guns… пожизненно. Перла не доверяла ему и посоветовала мне не подписывать контракт, а когда я показал его своему новому адвокату Дэвиду Кодикову, тот ответил, что это равносильно самоубийству. Он связался с Джерри и прямо назвал его кретином, поэтому Джерри его уволил, что довольно странно, у него не было на то полномочий – мой менеджер не мог уволить моего адвоката, – но, желая доставить Джерри такое удовольствие, Дэвид все равно ушел. Сейчас мне все это кажется довольно забавным, но тогда было обидно – я делал все, что в моих силах, чтобы хоть что-то получилось.

В какой-то момент я остался без адвоката, и однажды вечером, когда мы с Перлой сидели дома, раздался стук в дверь. Пришли полицейские с ордером на арест Перлы за нарушение испытательного срока. На нее надели наручники и забрали в участок. Перла недавно получила предупреждение за вождение в нетрезвом виде, и какое-то время ей нельзя было водить машину, а она села за руль. Пока Перла отбывала заключение на пятьдесят шесть дней в окружной тюрьме, Джерри заставил меня подписать контракт, когда я был в расстроенных чувствах. Я пил водку с утра до вечера и не думаю, что в тот момент у меня вообще была ясная голова для принятия осмысленных решений.

Еще во время турне с Mötley Crüe я впервые заметил у себя трясучку с признаками белой горячки с утра. Я стал пить с утра уже не для того, чтобы справиться с похмельем, а чтобы контролировать горячку. Сначала симптомы были едва заметны, но со временем они только усилились. Когда Перла сидела в тюрьме, я ложился спать, поставив на тумбочку коктейль, и допивал его утром, чтобы иметь возможность встать с постели, пойти на кухню, приготовить свежий коктейль и начать день. Часто полиция не пускала меня в окружную тюрьму, чтобы навестить Перлу, потому что я уже был пьян. Я превратился в сплошное недоразумение: после двух литров водки в день, выпитых дома, я еще догонялся шотами виски по вечерам в клубах и запивал их пивом. Мое будущее с точки зрения здоровья не предвещало ничего хорошего, но тогда некому было мне об этом сказать.