На стойке регистрации мы взяли талончики на еду – вот такой это был отель – и отправились на ужин, где был шведский стол. Как и остальным парам, нам присвоили номер и отвели места за большим круглым столом, где сидели другие пары. Там были старички из Нью-Джерси, которые решили снова произнести клятвы, какие-то ботаники-молодожены и еще несколько пар, видавших виды. Это место не было ни красивым, ни романтичным. Все, с кем мы общались, явно боялись нас, но больше всего нас пугало то, что никто не знал о трагедии, которая только что произошла в ста пятидесяти километрах оттуда.

На ужине выступали дерьмовый оркестр и комик, еще в отеле были мини-гольф, верховая езда, катание для парочек и прочие «романтические» клише. Для всех этих гребаных неудачников любовь была чем-то вроде дудочки Крысолова. Когда мы разговаривали с людьми, которые слышали о террористическом акте, они казались равнодушными. Они сидели там и купались в любви, а события 11 сентября считали недостойными обсуждения. Мы застряли там на три дня, ощущая себя чужаками в этом странном местечке. А потом добрались до Лос-Анджелеса с пересадками.

В этот период жизни у меня произошла одна встреча с героином. Я так долго не употреблял, что потерял к нему интерес и поверил в ложь самому себе, что больше никогда к нему не притронусь. Даже когда я стал тусоваться там, где он мог появиться, или встречался с людьми, которые, вероятно, его употребляли, я по-прежнему себе верил. Я уверял себя и Перлу, что с этим покончено, но мне следовало бы знать – или, по крайней мере, признаться себе в том, к чему все идет.

Как-то вечером я достал немного героина, вернулся в «Хайатт» на Сансете и так сильно закинулся, что задремал, подложив под себя ногу. Проснувшись, я вообще ее не чувствовал, не мог ее согнуть, не мог встать, и, даже когда я ее вытянул, лучше не стало. С наркоманами постоянно такое происходит. Иногда они так сильно перекрывают кровообращение, что у них начинается гангрена.

Мне пришлось вызвать «Скорую», и меня отвезли в «Сидарс-Синай», который тогда был переполнен. Поэтому меня поместили в приемном покое, пока не нашли постоянную палату. Пока я лежал там и курил, что не очень обрадовало врачей, они связались с Перлой. Я рассказал ей, что произошло, когда она приехала. Весь этот эпизод ее напугал, и она пригрозила, что уйдет, если я продолжу в том же духе. Я лежал там неделю, и это оказалось прекрасной возможностью насладиться покоем и тишиной и посмотреть исторический канал.

Когда я увидел там Перлу, я понял, что она – та самая. Я предложил ей выйти за меня замуж, и, к счастью, она согласилась. Мы организовали прекрасную маленькую церемонию на Мауи и провели вместе чудесную неделю медового месяца. Дела определенно шли на лад.

Слэш и Рэй Чарльз записываются в легендарной студии Рэя в Лос-Анджелесе

До медового месяца я носил с собой гитару и постоянно устраивал репетиции, хотя все вокруг меня так и осталось в полном хаосе. Я завел записную книжку и мобильный телефон, стараясь поддерживать себя в форме в музыкальном плане. Мне не хватало сосредоточенности, но я был предан делу, и иногда мои усилия приводили к счастливой случайности. Одна из них – работа с легендарным Рэем Чарльзом. На следующий день после возвращения из свадебного путешествия я отправился в Южный Лос-Анджелес записывать с ним God Bless America Again. Я играл на «Телекастере» 1954 года, и это была одна из самых удивительных сессий звукозаписи в моей жизни: это большая честь и потрясающий опыт. Я не думал, что Рэй вообще слышал обо мне, но в тот день мы играли вместе.

Рэй помогал благотворительному фонду для малообеспеченных ребят, которые интересуются музыкой: он разрешал им записываться у него в студии и пользоваться его оборудованием, а иногда даже сам с ними играл. Они работали над песнями, техниками и аранжировками, и он учил их. Иногда я тоже ходил туда и играл что-нибудь с ребятами. Помогать им было невероятно приятно.

Я также внес свой вклад в некоторые части треков для фильма «Рэй». Я играл с ребятами совсем не из моей лиги – блюзовыми музыкантами из больших оркестров. Я играл на гитаре в Sorry Seems to Be the Hardest Word в альбоме Рэя Genius Loves Company, а после смерти Рэя исполнительный продюсер перезаписал мою партию со своим другом, хотя Рэй считал, что у меня исполнение более блюзовое.

Период отсутствия у меня опоры в плане музыки подходил к концу. Я прошел долгий путь и многому научился. Я был готов вернуться домой и начать все заново. Время пришло. Я познакомился с Питом Ангелусом, который работал менеджером группы Black Crowes и хотел стать моим менеджером. Он познакомил меня со Стивом Горманом, барабанщиком группы Crowes, а Алан Нивен – с басистом. Мы начали писать музыку и сочинили песню, которая потом превратится в Fall to Pieces. Все, что нам было нужно, – это вокалист. Опять. Потом умер мой хороший друг Рэнди Кастильо, я пошел к нему на похороны, и это вылилось в перерождение, какого я даже не мог себе представить.

Velvet Revolver и их самые преданные поклонники на пирсе Санта-Моники в июле 2004 года записывают музыкальный клип Fall to Pieces

Нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока судьба сама одарит тебя всем, чего, как тебе кажется, ты заслуживаешь. Все нужно заработать, даже если считаешь, что уже заплатил. Может, ты и добился того, чего хотел, но точно ли ты усвоил урок?

В 2001 году я поехал в Ирландию и встретился с Ронни Вудом, чтобы принять участие в турне в поддержку его сольного альбома. Он назвал это турне «Не для начинающих». Со мной поехала Перла, мы тусовались с Ронни и его женой Джо и замечательно провели время. Мы репетировали в баре Ронни: помимо дома у него есть еще одно здание – настоящий паб с бильярдным столом и разливным «Гиннессом». Мы играли классные вещи: что-то из Вуди, Stones, Faces, песню Guns N’ Roses и песню Snakepit. У нас было шестьдесят отрепетированных песен и отличная группа, состоящая из Джесси, сына Ронни, двух друзей Джесси – басиста и барабанщика – и еще нескольких ребят; а еще Лия, дочь Ронни, исполняла бэк-вокал. Это было действительно круто, потому что мы гастролировали по маленьким клубам по всей Великобритании, к нам приходили петь Corrs, и мы каждый вечер исполняли классическое Ooh La La. Было много веселья и много «Гиннесса». Как позже выяснили мы с Перлой, именно там был зачат наш сын Ландон.

После этого турне мы вернулись в Штаты и на Новый год отправились в Вегас. Перед тем как уехать в Великобританию, мы провели там выходные на открытии курорта под названием Ранчо Грин-Вэлли. В журнале «Вегас» у себя в номере мы увидели афишу живого выступления Guns N’ Roses в новогоднюю ночь в отеле-казино «Хард Рок». Мы решили, что должны это увидеть.

Я позвонил знакомому промоутеру, и он сказал, что без проблем нас туда проведет. Мы приехали в отель за несколько часов до концерта, зарегистрировались и отправились в номер, и, пока шли туда по коридору, люди стали обращать на нас внимание, потому что повсюду были поклонники Guns. Мы пробыли в номере минут десять, и тут раздался стук в дверь. Я открыл. В дверях стояли охранники.