Некоторые из ее родственников отчетливо фыркнули при этих словах.

— Кстати сказать, знаете ли, вы можете оказаться недалеки от истины, — повернулся к Хилари Майкл. — Не знаю, как насчет Нормана Бейтса, но, разумеется, существуют фильмы, где происходят именно такие вещи.

— Как то?

— Ну, например, „Кот и канарейка“. Кто-нибудь смотрел?

— Я видел, — ответил Томас. — Боб Хоуп и Полетт Годдард[111].

— Он самый. Всех членов семьи созывают в уединенный старый дом на оглашение завещания. Разражается сильная буря. И появляется полицейский офицер, который предупреждает всех, что в окрестностях бродит убийца.

— И что же происходит с членами этой семьи? — спросила Фиби, впервые посмотрев Майклу прямо в глаза.

— Их убивают, — спокойно ответил тот. — Одного за другим.

Раскат грома, раздавшийся вслед за этим заявлением, был громче предыдущих. За ним повисла долгая пауза. Похоже, слова Майкла произвели сильное впечатление: только Хилари казалась решительно безмятежной.

— Ну, если честно, я не вижу, о чем мы должны беспокоиться, — сказала она. — В конце концов, вы — пока единственный из нас, на кого напали.

— Ох, бросьте, — ответил Майкл. — Мы же все прекрасно знаем, что это была случайность. Вы же не хотите сказать, что…

— Вы не возражаете? — резко прервал его Родди. — Я начинаю находить общее течение беседы почти таким же безвкусным, как этот проклятый „стилтон“.

И он в отвращении оттолкнул от себя тарелку.

— А вы, разумеется, как никто другой, способны ценить вкус, — сказала Фиби.

Замечание сопровождал весьма значительный взгляд, спровоцировавший Родди: тот ткнул в нее пальцем и яростно пролепетал:

— Черт возьми, знаете ли, у вас хватает наглости вообще присутствовать здесь! Вы провели у нас всего один уик-энд, и вам его хватило, чтобы запустить когти в моего отца. Сколько денег вы из него выжали — вот что я хотел бы знать? А еще конкретнее — от чего вообще он скончался? Похоже, как раз об этом все здесь забыли.

— Я точно не знаю, — попробовала защититься Фиби. — Меня здесь не было, когда это произошло.

— Послушайте, мы зря теряем время, — сказала Дороти. — Нужно позвать Генри и сообщить ему, что тут происходит.

Мысль показалась всем разумной.

— А где он, кстати?

— В прежней комнате медсестры Бэклан — смотрит телевизор.

— А это еще где? Кто-нибудь ориентируется в этом проклятом доме?

— Я, — сказала Фиби. — Я схожу и позову его.

Майкл не успел воспротивиться такому плану действий — его смутило и заинтриговало внезапное проявление неприкрытой вражды между Родди и Фиби: интересно, что за история за этим кроется, подумал он. Но, едва осознав, что Фиби ушла выполнять задание, которое может оказаться опасным, он с упреком повернулся к остальным.

— Не следовало бы ей бродить здесь в одиночестве, — сказал он негодующе. — Вы же слышали, что сказал сержант. В доме может прятаться убийца.

— Какая чепуха! — фыркнула Дороти. — Мы же с вами не в кино, знаете ли.

— Это вы так считаете, — ответил Майкл и поспешил за дверь.

Но ему снова выпал случай проклясть дьявольски перекрученную архитектуру дома. Добравшись до верхней площадки Большой лестницы, он понял, что не имеет ни малейшего представления, в каком направлении двигаться дальше, и, отдуваясь, несколько минут потратил на беготню взад и вперед по извилистым и пересекающимся коридорам, пока в конце концов не свернул за угол и не столкнулся лицом к лицу с самой Фиби.

— А вы что здесь делаете? — спросила она.

— Ищу вас, разумеется. Вы его нашли?

— Генри? Нет, его там уже нет. Наверное, вниз спустился.

— Наверное. Но все равно — давайте посмотрим еще раз, на всякий случай.

Фиби повела его за угол, наверх по недлинному лестничному пролету, а затем — вдоль трех или четырех коротких и мрачных проходов.

— Ш-ш-ш! Слушайте! — прошептал Майкл, движением руки вдруг остановив ее. — Я слышу голоса.

— Не волнуйтесь, это телевизор.

Она распахнула дверь пустой комнаты, в которой стояли только диван, стол и портативный черно-белый телевизор, по которому шел „Вечер новостей“. В автономном режиме Джереми Паксман интервьюировал затравленного на вид заместителя министра обороны.

— Видите? — сказала Фиби. — Никого.

— Неверным было бы расценивать ультиматум ООН просто как отправную точку, — вещал государственный чиновник. — Саддам знает, что сейчас мы имеем полное право применять военные меры. Когда — и на самом деле если — мы предпочтем воспользоваться этим правом — совершенно другой вопрос.

— Но со времени истечения ультиматума прошло уже девятнадцать часов, — настаивал Паксман. — Вы хотите сказать, что до сих пор не располагаете никакой информацией касательно…

— О господи!

Майкл вдруг кое-что заметил: по краю дивана стекала струйка крови и капала на пол. Он осторожно заглянул за спинку: Генри лежал на диване лицом вниз, и между лопаток его торчал нож для бифштексов. Фиби тоже сделала шаг вперед и ахнула. Некоторое время они безмолвно смотрели на труп, пока не ощутили в комнате еще чьего-то присутствия: между ними стоял третий человек и с холодным безразличием смотрел на покойника.

— Ножом в спину, — сухо произнесла Хилари. — Как это уместно. Значит ли это, что по дому где-то бродит Маргарет Тэтчер?

Мрачно выстроившись полукругом, Майкл, Фиби, Томас, Хилари, Родди, Марк и Дороти созерцали тело. Генри удалось посадить, и он теперь немигающе смотрел на них с тем же выражением возмущенного недоверия, что стало отличительной чертой всех его публичных выступлений.

— Когда это, по-вашему, произошло? — спросил Родди.

Никто не ответил.

— Лучше спуститься вниз, — произнесла Хилари. — Давайте найдем Табиту и мистера Слоуна и хорошенько все обсудим.

— А его что — так и оставим? — спросил Томас, когда остальные двинулись к выходу.

— Я… немного почищу его, если хотите, — сказала Фиби. — В сумке у меня что-нибудь найдется.