ума и наконец потерявший рассудок. Перед Верой стоял сейчас кто-то другой, не знакомый Вере. Кто-то потерянный и глубоко несчастный. Тот, кто отчаянно нуждался в помощи.

– Вера, меня хотят убить, – Саша внезапно смягчился и опять сел. – Виктор давно затеял это. Он мстит мне за Лидию. Ирина, Вадикова жена, не кто и иная как его прислужница. Помнишь я чуть не утонул в море? Они вдвоём топили меня тогда. Но им не удастся! Я клянусь тебе, что им не удастся.

Вера обречённо вздохнула.

– Обними меня, – Саша протянул к ней руки. – Прости за мои слова. Я знаю, что ты одна во всем мире не желаешь моей смерти. Ты моя жена. Моя истинная русалка. Все те другие были химерами. А ты настоящая. Давай повенчаемся, Вера. Мы должны быть вместе всем назло понимаешь! Я люблю тебя. В твоих глазах небесная синева моего спасения. Ты молишься за меня?

Вера кивнула.

– Только поэтому я жив. Только твоими сильными молитвами. Когда ты перестанешь молиться за меня, я умру. В твоих молитвах секрет моего бессмертия. Они этого не знают, это наша тайна. Пока ты шепчешь за меня молитву в ночи со мной ничего не случится. Никогда. Никто не сможет меня одолеть.

В этот момент в комнату опять вбежала Лида.

– Что такое, папа? Ты плачешь? – Она пытливо вгляделась в лицо отца.

– Нет, конечно, – Саша быстро оправился. – С чего ты взяла?

Нет, он не может позволить себе расхныкаться перед Лидой, он не вынесет презрения, коим она, несомненно, его отхлестает. Плакать можно было перед Верой, она поймёт и примет его таким. Но не перед этой девчонкой, она не знает жалости. Как не знала Лидия. Как не знала мать. Одна лишь Вера жалеет его.

– Нет, не оставляйте меня, – взмолился Саша. – Вы нужны мне. Как я буду жить без вас? Мне останется только как Павлу полоснуть себе вены.

– Я уже говорила, что тебе нужен только врач. К сожалению, мы с Лидой не сможем помочь тебе.

– Я душу перед тобой излил, а ты меня бросаешь как собаку, – голос Саши стал тихим и зловещим. – Не в первый раз. Хорошо, иди… Уйди я сказал! – Взревел Саша, замахиваясь на Веру.

Вера отшатнулась и набрала номер скорой помощи.

– Лида, – Саша окликнул их почти у порога. – Погляди, как красиво.

Саша, медленно смакуя, вонзал нож в запястье. Лида истошно закричала. Вера прижала дочь к себе, чтобы Лида не видела этого ужаса. Ей достало сил позвонить врачам и самой оказать Саше первую посильную помощь.

Помоги же нам, Боже, в памяти сохранить

То былое и то, что грядущее.

Помоги ничего-ничего не забыть,

Ни лица, ни цветочка растущего

Глава 49

Вадим вместе с Юлей, Верой, дядей Герой, Екатериной Васильевной, Лидой и Алёшей шли в церковь, что хранила все радостные и печальные моменты в жизни семьи Дроновых. За этими стенами венчались родители, были крещены Павел, Саша, Вадим и Арсений. За этими же стенами отпели его отца и сына, тут же мать плакала о Павле. Отсюда же мать не так давно предали земле. Старая церковь, как она не потонула в литрах слез горя и радости?

Сашино тело успели спасти врачи скорой помощи, но теперь его будут лечить ведущие специалисты по болезням человеческой души. Таков финал гениального художника. Вадим наконец признал в Саше гения. Как водится, слишком поздно.

Саша безвольно лежал в постели, тело окоченело словно у паралитика. Его глаза смотрели и не видели, уши слушали, но не слышали. Он тяжело закрыл свинцовые веки, чтобы тотчас открыть их снова. Перед ним сидела темноволосая женщина в свадебном одеянии. Лидия? Мать? Вера? Он не в силах был различить кто из них троих сидел у его смертного одра. Глаза, промелькнуло в Сашиной голове, у них разные глаза. Нужно просто узнать цвет глаз этой женщины, и Саша тотчас поймет кто она. Морская зелень глаз Лидии, небесная синева Вериных глаз, темная бездна материнских…Саша скороворкой повторял про себя цвета, пытаясь заглянуть в лицо мертвой невесты.

Наконец призрачная женщина откинула с глаз фату, и Саша отпрянул. Глаза женщины были покрыты белой пеленой, не имеющими цвета. Слепая! Не может быть!

Именно в этот момент Саша потерял остатки разума.

Отца Андрея Вадим выделил из толпы сразу. Он не изменился почти, только схуднул и ещё больше сгорбился. Тяжко нести на себе бремя чужих грехов.

– Вадим, – отец Андрей улыбнулся одними глазами. Это была самая широкая и радостная улыбка, какую Вадим видел за всю свою жизнь. – Верочка!

– Добрый день, отец Андрей, – Вадим протянул руку, жалея, что не может улыбнуться так же широко и искренне, его глаза не обладали такой способностью. – Можно исповедоваться?

– В прошлый раз ты совсем этого не желал, – отец Андрей говорил без укора, но на его губах застыла невыносимая для Вадима жалость.

– Теперь пришёл. Вовремя, как мне кажется.

– К Богу всегда приходят вовремя.

– Я как блудный сын был мертв и ожил.

– И радость моя велика, – глаза отца Андрея продолжали улыбаться.

– Только беда моя в том, что я верю в карающего Бога. Я хотел бы, чтоб он покарал меня за мои грехи.

– Не нужно так верить. Человек всегда неосознанно уподобляется Богу. Если ты будешь верить в Бога жестокого, то сам станешь жесток. А это ещё хуже неверия. Не бойся и не желай Божьей кары, в этом нет истинной веры, это ни к чему.

– У меня теперь есть дети, отец Андрей. Я хочу воспитать их хорошими людьми, не хочу, чтоб они были такими неразумными и жестокими как я. И не хочу, чтоб они были слабыми духом.

– Подавай пример, только так. Бог пришёл на землю в облике человека и подал пример как жить, ибо Ему известно, что это самый верный способ.

– Помните, вы дали мне иконку? Я подарил ее Лиде, Сашиной дочке.

Лида покрутила цепочку на шее, похвалилась подарком. Она гордилась образом Божьей матери не меньше, чем кольцом Марыси.

Отец Андрей улыбнулся Лиде. Напоминает молодую Марысю, отметил он. И Веру тоже. И Сашу, особенно глазами. Отец Андрей относился к Лиде боязливо, но сейчас глядя на неё, он был рад, что она родилась у Саши с Верой. Таков промысел Божий.

Отец Андрей благословил детей.