Еще одним подтверждением тому, что израильское правительство не собиралось вступать в переговоры с НДФОП, стали первые слова министра обороны, брошенные им в присутствии командующего Северным военным округом генерала Рафаэля Эйтана и офицеров «Сайерет Маткаль»: «Будьте готовы при первом удобном случае свернуть им (террористам) головы…»

Поначалу всё было тихо, школа выглядела так, как будто ничего не случилось. Только скопление в городе армейских и полицейских машин, а также машин «скорой помощи» давало понять, что в Маалоте произошло чрезвычайное, из ряда вон выходящее событие. Однако стоило представителям армии и полиции появиться в поле зрения террористов, как Рахим распахнул окно и, прикрываясь одним из заложников, стал в мегафон выкрикивать угрозы и лозунги НДФОП. Он угрожал немедленной расправой над школьниками, в случае если израильские власти откажутся вступить в переговоры, выполнить их требования, станут намеренно затягивать время или предпримут силовую акцию. В подтверждение серьезности своих угроз Рахим выставил у окна детей, а затем стал стрелять из автомата поверх их голов.

Вместе с тем нельзя не отметить, что поведение террористов резко изменилось, когда они убедились, что полностью контролировали ситуацию и у спецназа, как они считали, не было ни единого шанса неожиданно начать штурм. Если с самого начала боевики вели себя намеренно грубо, то по прошествии времени они старались обращаться с детьми предельно вежливо, не проявляя излишней жестокости. Чтобы успокоить школьников, Рахим попытался представить всё происходящее безобидной игрой, о которой они потом будут долго рассказывать и даже хвастаться перед своими сверстниками. Пределом цинизма было, что один из террористов, 19-летний Ахмад Салах Хараби (на его совести будет больше всего убитых заложников), на протяжении всего инцидента шутил с детьми, пытался познакомиться и даже раздавал конфеты. Террористы просто хотели, чтобы в их тылу был полный покой, чтобы ничто не спровоцировало спецназ начать экстренный штурм. Рахим полагал, что он, пока контролировал морально-психологическое состояние заложников, держал под контролем ситуацию и навязывал свои правила игры.

Сразу после прибытия министра обороны, начальника Генштаба и руководителя следственного отдела ШАБАК на футбольном поле Маалота приземлился тяжелый военно-транспортный вертолет ВВС Израиля, доставивший к месту инцидента весь личный состав «Сайерет Маткаль» во главе с командиром спецназа подполковником Гиорой Зора, за год до описываемых событий сменившего на этом посту подполковника Эхуда Барака. Спецназовцы выгрузили свое снаряжение и после краткой вводной командира Северного военного округа генерала Эйтана незаметно приблизились к окраине города, откуда хорошо просматривалась школа.

Как всегда, когда дело касалось спецназа, картина выглядела безрадостно. Здание школы было построено на небольшом холме, рядом с ним не стояло ни одного строения или чего-нибудь, что, в случае необходимости, могло скрыть приближение штурмовых групп «Сайерет Маткаль». Как отмечалось выше, это делало невозможным организацию внезапной атаки, террористы полностью контролировали все подступы к школе. Можно было попытаться затянуть время до ночи и в темное время незаметно проникнуть в школу. Однако никто всерьез не рассматривал этот вариант, поскольку террористы угрожали к 18:00 привести в исполнение свои угрозы. Кроме того, боевики прекрасно понимали, что их основное преимущество исчезнет с наступлением темного времени суток. Отпущенные заложники сообщили, что класс, в котором боевики держали школьников и учителей, был заминирован, что значительно осложняло спасательную операцию. Даже при идеальных условиях шансы на успешное освобождение заложников рассматриваются как половина на половину, в данном же случае силовое разрешение инцидента выглядело настоящим безумием.

Нельзя забывать, что захват школы в городе Маалот произошел в 1974 году, когда антитеррористическая тактика только начинала формироваться. Возможности структур Израиля, противодействующих террору, были крайне ограничены. Всему приходилось учиться непосредственно во время освобождения заложников, платя за учебу немалую цену — человеческие жизни.

Возможно, по этой причине правительство Израиля, возглавляемое Голдой Меир, поддалось на угрозы террористов и, чтобы не подвергать опасности жизнь детей, приступило к рассмотрению требований НДФОП. Несмотря на то что в самом «Митбахоне» разгорелись жаркие дебаты и соответственно не было принято никакого конкретного решения, в полуденных телевизионных и радионовостях прошло сообщение, что израильское правительство готово выпустить на свободу террористов, отбывавших длительные сроки в израильских тюрьмах. Это известие настолько вдохновило боевиков, что на радостях они стали разминировать класс, в котором удерживали заложников. Именно это обстоятельство впоследствии предотвратило еще большую трагедию.

Вместе с тем в самом районе инцидента разгорелись не менее жаркие споры относительно возможности силового разрешения проблемы. Несмотря на прозвучавшее заявление правительства, «старый ястреб» израильской политики министр обороны Моше Даян еще в 11:00 отдал распоряжение о начале подготовки антитеррористической операции. Его основным оппонентом выступил начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Мота Гур, считавший, что, прежде чем приступить к силовому решению, следовало максимально использовать все дипломатические ресурсы, имевшиеся в распоряжении израильского правительства. В конечном итоге было принято компромиссное решение. Командиру «Сайерет Маткаль» подполковнику Гиору Зора был отдан приказ начать подготовку к штурму, а тем временем переговорная группа должна была попытаться дипломатическими усилиями достигнуть мирного разрешения инцидента.

Тем временем палестинские террористы уже чувствовали себя победителями. Они были уверены, что израильтяне не решатся на штурм, и даже не пытались прятаться от снайперов. Они открыто показывались у окон, что позволило не только уточнить количество террористов, но и досконально изучить их передвижения и точное местонахождение. К двум часам дня в штабе антитеррористической операции достоверно знали, что школу захватили трое боевиков. Первый из них постоянно находился в классе на втором этаже вместе с заложниками. Второй сидел в конце лестничного пролета, контролируя весь второй этаж и лестницу. Третий, Рахим, постоянно курсировал по второму этажу между классом с заложниками и вторым боевиком. Изредка он вступал в переговоры с Виктором Коэном, однако наотрез отказывался от доставки пищи и воды для детей. Он даже не позволил войти в здание школы женщине-врачу для осмотра заложников и не захотел принять рацию для облегчения ведения переговоров. Иногда он вел себя как хладнокровный, расчетливый стратег, взвешенно обдумывающий каждый свой следующий шаг, а временами напоминал загнанного в угол параноика. Пытаясь оказать психологическое давление на израильтян, террористы стреляли длинными очередями вдоль пустых лестничных пролетов или выставляли детей в оконных проемах, ведя огонь поверх их голов по снайперским точкам, окружившим школу. Время от времени Рахим взрывался неистовыми проклятиями:

«Мы пришли умирать! Если вы не выполните наши требования, ответственность за смерть детей будет на вас!» Напоминая израильтянам о штурме бельгийского пассажирского самолета, захваченного боевиками «Черного сентября» в мае 1972 года, он постоянно повторял Виктору Коэну, что на этот раз «евреям не удастся заморочить мозги палестинским борцам за свободу», даже не подозревая, что на протяжении нескольких часов с ним беседовал именно тот человек, который, по выражению Рахима, «заморочил мозги» угонщикам пассажирского авиалайнера Sabena.