Под блики вспышек фотоаппаратов Кукву вывели из подъезда, усадили в "воронок" и отвезли в отделение.

– Так что, гражданин Куквин, выбирайте статью! – полковник вынул из ящика стола несколько дел, заведённых на смотрящего.

Куква разложил их перед собой пасьянсом. Он закрыл глаза, покрутил пальцами и ткнул в одну из папок.

– Вот, кражонку потяну, начальник. Другого не шей, ничего не докажешь.

– Знаю. Но под статью о терроризме подведу запросто. А там, сам понимаешь, особых доказательств не требуется, – улыбнулся главный милиционер.

– Заметь, начальник, ты по-хорошему, и я без адвоката! Не будет тебе никаких доказательств! Братву положили на поле, а с мёртвых взятки гладки!

– Ох! – вздохнул полковник. – Бери кражи!

Куква полистал дело, вздохнул, подражая полковнику.

– Тебя оформить с повинной?

– Пургу не мети, начальник!

– Ясно! Увести! – распорядился полковник. Он позвонил судмедэкспертам, спросил, есть ли хоть один из убитых братков лицом смахивающим на кавказца или араба.

– Есть парочка татар.

– Сойдёт! – у полковника отлегло от сердца. С подачи старого вора разрешилась сложная задачка с террористами.

– И не будет силе нашей власти конца! – сказал в рюмку с "вискарём" начальник зоны.

– Ныне и присно! – поддержал его Чугуев.

Нина Петровна каждый день крутилась перед зеркалом, рассматривая живот. Все признаки беременности были, тесты неизменно показывали по две полоски, а живот не спешил расти!

Наблюдаться в женской консультации она решила только у Пряхиной, и ни у кого больше.

– Ну, девица, поздравляю! Это для начала, – докторша посмотрела на Волконскую поверх очков. – И выговор тебе за позднюю явку!

– Как поздно? – Нина Петровна аж подпрыгнула на стуле. Неужели она просчиталась?

– В шестнадцать-то недель, и не поздно?

– Ольга Сергеевна, почему живот не растёт?

– Ты сомневаешься, девочка? И снимок УЗИ, помимо моих слов тебе не указ?

– Извините, я просто не могу поверить!

– Я, извини, тоже.

– Вот, видите?

– Не могу поверить. Что ко мне ездят на консультацию из столицы, да ещё с княжеским титулом! – улыбнулась Пряхина.

– Если вам это интересно, я принесла заметку из завтрашней газеты. Главный редактор ходит ко мне на сеансы психотерапии, – Нина Петровна положила на стол лист будущей газеты с обведённой красным карандашом заметкой.

Пряхина прочитала заметку, в которой сообщалось об авантюре члена-корреспондента Аликпера Дунаевича. После подсадки донорской яйцеклетки у четырёхсот женщин не было никакого результата, а троих пришлось срочно оперировать. Далее объяснялись технические детали, которые Нина Петровна не понимала. Пряхина прочитала всё до конца.

– Я всегда говорила, что Алик вечный недоросль. Вы теперь понимаете, что было выше моей совести поставить ему "отлично" на госэкзамене? Если он по сей день яйцеклетку путает со своим карманом!

– Но как же он стал академиком?

– Такое время, таковы академики.

Успокоенная нормальным течением беременности, Нина Петровна уехала из консультации. А Пряхина обзвонила всех бывших коллег, сообщая эксклюзивную новость.

Если бы Алик услышал мнения о себе старых учителей: от ласкового "бестолочь" до грубого "башмак", – он был бы самым счастливым человеком. Потому что газетная статья, исключающая ненормативную лексику пугала номерами статей УК РФ. А это уже суды, сиречь незапланированные расходы.

Аликпер Дунаевич к несчастью ознакомился с мнением о себе в газетной статье. Он тотчас повелел разузнать, куда делся изобретатель супертроакара.

– Алик! Боюсь, мы опоздали. Не надо было его увольнять. Теперь Василий Константинович практикует в израильском "Гупат Халиме".

– Разыщи нашего адвоката, пусть занимается сразу.

– Так ведь ещё ни одна пациентка не подала в суд! – заявил завхоз. – К тому же, каждая дала письменное согласие на экспериментальную операцию!

– В самом деле?

– Кто ещё о нас позаботиться?

– Ну, ты проныра!

– Можно считать это комплиментом?

– Да как угодно.

– И адвоката не тревожить деньгами?

– Довольно! Свободен.

И как всегда, в критическую счастливо разрешённую минуту, заявляется князь Волконский собственной персоной. Алик всплеснул руками.

– Привет, Алик!

– Здравствуй, Александр Андреевич.

– Ты ходил к китайцу?

– Я был у специалиста Син Луна.

– Помог?

– Хотел, но не смог. Что-то у меня с меридианами нарушено.

– Ты это всерьёз?

– Конечно. У нас классическая медицина, у них древняя. Запад и восток – две стороны одной медали.

– Значит, твои специалисты не знают ошибок?

– Имеешь в виду газетную статью? В семье не без урода. Это наш мастер на все руки напутал. Изобретатель неудачник. Сейчас и наказать некого, свалил в Израиль!

– Своя рубашка ближе к телу.

– Вы о чём? – Алик заволновался, перейдя на "вы".

– О моём анализе.

– Стопроцентное бесплодие.

– Отвечаешь?

– Всеми своими дипломами, аттестатами и свидетельствами!

– А как тебе такая новость, что Нина беременна?

Алик замер.

– Чего молчишь?

– Я, я не знаю. Могу только повторить, что верю Софье Исааковне, как самому себе! Она занимается отбором самых живучих клеток для оплодотворения, и за десять лет ни разу не ошиблась!

– Алик, хочешь сказать, что моя жена…?

– Не со мной! Зуб даю!

– Что за слова? И это говорит член корреспондент?

Алику было не до смеха. Он теперь понял, почему Волконский так заинтересовался его здоровьем. Тогда, в палате, его сподобило погладить Волконскую по голове.

– Не напрягайся, Алик! – посоветовал Волконский, глядя на измождённого мыслью профессора.

– Я, я просто не знаю. Нина Петровна так готовилась к беременности… Она получила массированную гормональную терапию, хватило бы выносить тройню, как минимум!

– Алик! – ухмыльнулся Волконский. – Будешь убеждать меня, что так подготовил её, что забеременела от воздуха?

Алик молча надувал ноздри.

– Хочешь получить "германца", ты его получишь. За труды. За усердие. И за правду, разумеется.