– Двести двадцать на сто! – отрапортовал фельдшер, как на экзамене.

Августа Климентьевна прислонилась к стеночке и сползла по ней вниз. Волконский рванулся к маме.

Тотчас послышались шаги на лестнице. Это прибыла бригада реанимации из ЦКБ.

Волконского деликатно отстранили от мамы, не дав приблизиться к жене.

– Она беременная! Её надо к гинекологу! – говорил он, слыша самого себя как через воду.

Врачи о чём-то совещались, второй фельдшер оказывал помощь бабуле.

Волконский напрягался, чтобы услышать голоса медиков, но ничего не слышал.

Очнулся он от резкого запаха. Это санитар сунул ему в нос ватку с нашатырным спиртом.

– Где все?

– Госпитализируем обеих.

– Я с вами?

– Конечно, – ободряюще улыбнулся санитар. Он развернулся, подхватил носилки и затопал к двери.

– Что с ними?

– Спросите у врача, – сказал санитар, несущий носилки с женой.

Августу Климентьевну унесли первой.

Волконский ехал в реанимобиле, держа супругу за ладонь. В обе руки её воткнули иглы, подвесили капельницы. На соседней кушетке лежала мама в таком же положении.

– Кто-то мне скажет, что произошло?

Волконского никто не слушал, или все делали вид, что не слышат. Доктор открыл краник, деловито вымыл руки. Оттирая ладони полотенцем, он наконец-то посмотрел на Волконского. Кивнул ему, сожмурив глаза.

Только в приёмном покое Волконский понял, что обеих женщин положат в реанимацию.

Князь окончательно пришёл в себя, нашёл доктора отделения.

– Что случилось?

– У бабушки кардиогенный шок, у вашей жены – анафилактический.

– Что с ребёнком?

Доктор пожал плечами.

– Вам не сказали, что моя жена беременная?

– Сказали. Успокойтесь. Она в шоке, поэтому и ребёнок в шоке. Выйдет мать, возможно, оправится и ребёнок. Но, – доктор посмотрел в глаза родственнику пациентки, – шансов несколько сотых процента.

– Они будут жить? – сорвалось с языка Волконского.

– Делаем всё возможное, – сказал дежурный врач, закончив разговор.

Волконский опустился на металлический стул, пахнувший хлоркой. Врач не выходил из палаты в продолжение трёх часов. Волконский, ёрзая на стуле, почувствовал неудобство в промежности. Александр вспомнил, как когда-то в школе играл в хоккей.

– Чего жмёшься? – шутил тренер над каким-нибудь игроком, ворочающимся на скамейке при разборе матча. – Сними "намудник"!

Волконский потрогал руками мотню. Конечно же, никакого "намудника" на нём не было. Он задремал, но от чувства инородного тела между ног, проснулся. Волконский посмотрел на часы: без пяти шесть! Как прозевал выход врача из палаты?

Волконский не знал, что вход в ординаторскую врачей реаниматологов через палату. Он посмотрел на двери, завешанные белой простынёй, свет горел равномерно. Не пикал монитор, как это показывают в кино, не мигала сигнальная лампочка. Всё было в полном порядке.

Из палаты вдруг вышел доктор. Волконский вскочил на ноги.

– Что, что?

– Ваша мама в коме.

– А жена?

– Жена вышла из шока, но в сознание не приходит. Гемодинамика стабильна.

– Давление нормальное? У обеих?

– Какое лекарство приняла ваша жена накануне?

– Не знаю. Она не пила никаких лекарств. Беременность протекала нормально.

– Слушайте, – доктор посмотрел в глаза Волконскому. Тот не шелохнулся.

– У вас единственный шанс спасти её, узнать, какой препарат вызвал столь бурную аллергическую реакцию! И на всё про всё, – доктор расправил плечи, разминая мышцы спины, – два часа!

Волконский кивнул. Он вышел из отделения реанимации, пройдя длинный больничный коридор, оказался на лестничной площадке. Согласно новым веяниям здесь не было ничего похожего на рабочую курилку. Ни консервных банок, наполовину заполненных пеплом и заплёванными окурками, ни пустых пачек сигарет со спичечными коробками. Волконский набрал номер Алика.

– Да! Слушаю вас, Александр Андреевич! – отозвался после – надцати гудков Алик.

– Аликпер Дунаевич! – задушевным тоном начал Волконский. От чего у Алика зашевелились волосы по всей коже. – Ты что, дорогой мой, дал мне под видом витаминов?

– Я, я?

– Что ты мне дал, дражайший? Отвечай поскорее, время не ждёт!

– Препарат вызывающий выкидыш. А что случилось?

– Какой? Или не барское дело члена, извини, корреспондента, знать название таблетки?

– Из группы простагландинов. Мы пользуемся им уже много лет, и никаких осложнений.

Волконский надавил на кнопку отбоя так сильно, что мобильник возмущённо мигнул и отключился.

Александр поймал первую попавшуюся медсестричку и заставил её найти доктора из реанимации.

– Узнали? – спросил врач. Волконский почувствовал в его словах нотки недоверия.

– Препарат из группы простагландинов, – сказал Волконский, не обращая внимания на тон доктора.

– Где вы его взяли?

– Это важно?

– Да. Поскольку препаратов простагландинов на сегодняшний день используется более десятка! И у каждого разный эффект. Вам дал его гинеколог?

– Можно и так сказать.

– Запивала молоком?

Волконский молча кивнул.

– Простагландины быстрее растворяются в молоке, это усилило эффект. Александр Андреевич! Тормошите этого специалиста, чтобы он немедленно дал нам антидот! – подумав, какой там специалист, доктор усмехнулся и добавил: – Ритодрин!

Волконский проговорил новое слово, шевеля губами.

– Ритодрин! – повторил доктор. – И побольше!

– Литра хватит?

– Хватит десяти кубиков. Но только поскорее!

Волконский схватил мобильный, тот не включался. Александр тряхнул им, бесполезно. Похоже, сел заряд. Волконский подошёл к посту, набрал номер с городского телефона.

– Какого надо в такую рань? – заорал Алик и на полуслове умолк.

– Ты сказал: "простагландины"! – Волконский не обратился к профессору по имени, но без того Алик потрогал себя за голову, ощущая, как седеют волосы, – будь добр, доставь в течение получаса, нет! Даже четверти часа – в ЦКБ сто кубов ритардина!

– Ритодрин? – переспросил Алик.

– Тебе лучше знать!

Через двадцать минут доктор вскрыл ампулы противоядия, распорядился зарядить их в систему с физраствором.