в мои гребаные глазаи повтори это еще раз».

Он врезается в меня еще раз, выдавливая из моего горла всхлип.

У меня пересыхает горло, слова вырываются, как черствый хлеб. Но я смотрю в его дикие глаза, находя в них целую вселенную, и говорю: «Я люблю тебя. А ты забрал у меня все».

Его голова опускается между плеч, скользит взглядом по моему телу вплоть до того места, где он растягивает меня, обдумывая мои слова. А затем он поднимает на меня глаза под густыми бровями, в его взгляде появляется лукавый блеск. Как будто забрать все у меня — это все, чего он когда-либо хотел.

Он выглядит… Боже, он выглядит чертовски устрашающе. Как человек, изголодавшийся по мести, и он наконец-то получает ее.

Дрожащий вздох вырывается из моего горла, когда он глубоко погружается в меня снова, с прямой угрозой уничтожить все, что от меня осталось.

«Ты забрал все мое сердце и душу, и мою способность любить другого.

Иногда я ненавижу тебя за это», — говорю я ему, мой голос дрожит. Он поднимает подбородок и теперь смотрит на меня снизу вверх, ухмылка растягивается по его лицу, морщит шрам на щеке.

Я продолжаю, сердце колотится, когда он прижимается ко мне, наслаждаясь тем, как я с трудом выговариваю слова. «Иногда мне хочется никогда не встретить тебя. Потому что теперь, когда я встретила тебя, теперь, когда я влюблена в тебя, я никогда не смогу вырезать тебя Помни об этом всякий раз, когда будешь думать, что я тебе не нужен. Ничто не заставит твою маленькую киску лучше, чем я. И смотри, мне даже не нужно стараться».

Мое зрение затуманивается, и я тянусь вниз между нами, напрягая свой клитор, пока пока наконец не достигаю вершины.

Ощущение такое, будто мою душу разорвали на куски за несколько секунд. Крик вырывается из моего горла, хотя я его не слышу. Не тогда, когда различные части моего существа разбросаны в сотнях тысяч различных измерений.

Нет ощущения времени и пространства, только цвета и чувство завершенности.

Как будто меня неправильно собрали раньше, а теперь, когда я рассыпался, эти кусочки части были сшиты обратно правильным образом.

Это чертовски затягивает, и к тому времени, когда я спускаюсь вниз, поместье Парсонс снова появляется, я хочу вернуться. Куда бы я ни отправился, я хочу вернуться.

Зейд опускает подбородок, выглядя в какой-то степени побежденным. Это так нервирует меня. что я поворачиваюсь на бедрах и хватаю ключ, лежащий на тумбочке. Прямо когда я собираюсь слезть с него, он поднимает голову всего на дюйм.

«Не надо», — предупреждает он.

Не зная, где находится его голова, я слушаю и тянусь вокруг него, пытаясь найти замочную скважину. Наконец, ключ проскальзывает внутрь, но я не решаюсь его повернуть.

Нависает чувство предчувствия. Я знаю, что он собирается напасть, но… именно незнание того, что именно он собирается сделать, нервирует меня.

«Зейд…»

«Что случилось, Аделин?» — мрачно дразнит он, глаза по-прежнему устремлены вниз.

«Поверни ключ», — шепчет он.

Черт, это ужасно.

«Я не знаю, хочу ли я этого», — признаюсь я.

«Может, ты предпочтешь, чтобы я освободился сам? Либо ты выбираешь это, либо я принимаю решение за тебя».

Значит, он хочет сказать, что у меня есть только иллюзия выбора. Какой чертов джентльмен.

С трудом сглотнув, я задерживаю дыхание и поворачиваю ключ. Металл щелкает, и в следующую секунду его рука обхватывает нижнюю часть моей челюсти, поднимая меня с его члена в воздух.

Я вскрикиваю, когда меня швыряют на кровать, жесткие пальцы впиваются мне в шею, когда он прижимается ко мне. шею, когда он устраивается между моих ног и высоко поднимает одну на бедро.

Без лишних предупреждений он вгоняет себя в меня до тех пор, пока от него ничего не остается. от него ничего не осталось.

«Скажи это снова», — требует он. «Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в мои гребаные глаза и повтори это еще раз».

Он врезается в меня еще раз, выдавливая из моего горла всхлип.

У меня пересыхает горло, слова вырываются, как черствый хлеб. Но я смотрю в его дикие глаза, находя в них целую вселенную, и говорю: «Я люблю тебя. А ты забрал у меня все».

Его голова опускается между плеч, скользит взглядом по моему телу. вплоть до того места, где он растягивает меня, обдумывая мои слова. А затем он поднимает на меня глаза под густыми бровями, в его взгляде появляется лукавый блеск. Как будто забрать все у меня — это все, чего он когда-либо хотел.

Он выглядит… Боже, он выглядит чертовски устрашающе. Как человек, изголодавшийся по мести, и он наконец-то получает ее.

Дрожащий вздох вырывается из моего горла, когда он глубоко погружается в меня. снова, с прямой угрозой уничтожить все, что от меня осталось.

«Ты забрал все мое сердце и душу, и мою способность любить другого.

Иногда я ненавижу тебя за это», — говорю я ему, мой голос дрожит. Он поднимает подбородок и теперь смотрит на меня снизу вверх, ухмылка растягивается по его лицу, морщит шрам на щеке.

Я продолжаю, сердце колотится, когда он прижимается ко мне, наслаждаясь тем, как я с трудом выговариваю слова. «Иногда мне хочется никогда не встретить тебя. Потому что теперь, когда я встретил тебя, теперь, когда я влюблен в тебя, я никогда не смогу вырезать тебя из тебя. Ты сказал, что я истеку кровью, прежде чем это произойдет, и ты был прав. И я ненавижу тебя за это».

Зейд хмыкает, облизывая губы, как будто съел что-то вкусное. Его рука скользит к моей щеке, проводя большим пальцем по нижней губе.

«Я никогда не устану слушать, как ты говоришь, что любишь меня, и если ты когда-нибудь перестанешь, я вставлю струны в твои чертовы губы и заставлю тебя сказать это».

Затем он наклоняется ближе, пока его дыхание не обдувает мои щеки, и и шепчет: «Но я тебе не верю».

У меня перекосило рот, и я нахмурила брови. «Ты что, блядь…»

Он затыкает меня своим членом, снова входя в меня одним толчком своих бедрами. «Я потерял из виду свою веру. Мне нужно ее увидеть».

Я опускаю глаза, обдумывая, чего еще он может от меня хотеть.

Он сильнее теребит мои губы. «Ты говоришь так много того, чего не имеешь в виду, детка. Истина кроется в кончиках твоих пальцев и в мягких изгибах твоего тела. В слезах, которыми ты так красиво плачешь по мне, и