кто предпочёл осесть в городах, поднявшихся среди зачарованных чащоб. Янтарные стволы тянулись к необъятному океану неба, а древние корни уходили глубоко в землю, сообщаясь с остальным лесом. Под сенью сосен были разбиты шатры по геральдическим цветам родов, а в центре огромной поляны – непосредственном месте сбора Высоких Лордов и Леди – натянут полог с занавесями, лёгкими или плотными, в зависимости от времени года и погоды. Сейчас ночи были мягкими, тёплыми, и сливочно-белые занавеси колебались от малейшего ветерка, так тонко они были сотканы.

Кирдаллан Тиири, наследный принц королевства Данваэннон, стоял за резным троном своей матери и наблюдал за собравшимися. Гордые жители холмов в килтах из грубой шерсти, с суровыми раскрашенными лицами, с ритуальными татуировками, покрывающими кожу. Диковатые охотники из глубин зачарованных чащоб, облачённые в наряды из шкур и увешанные сплошь от нечёсаных волос на макушках до носков мягких кожаных сапог амулетами из дерева и кости. Надменные равнинники в длинных одеяниях из тонко выделанной шерсти, выкрашенной в яркие цвета редкими травяными красителями, и в массивных украшениях из чеканного серебра и бронзы. Жутковатые смуглые обитатели болот, выглядевшие ещё более дикими, чем охотники, поскольку блага цивилизации их, казалось, и вовсе не коснулись, а общее наречие Данваэннона они использовали сугубо для подобных встреч. Утончённые и отрешённые жители Перекрёстков в облачениях из паучьего шёлка и тонко выделанного батиста и похожих на кружево тонких ветвей ожерельях и диадемах из золота и серебра. Для таких собраний представители родов обычно облачались в традиционные наряды своих регионов, и трудно было представить толпу более разномастную, менее всего походящую на единый народ.

Данваэннон назывался королевством, но на самом деле до сих пор был скорее союзом племён, как иногда казалось принцу. Эльфийский народ породили фэйри, но сколько же было разных ветвей и среди самих фэйри! При некоторых общих чертах культуры и узнаваемых – и то не всегда – особенностях внешности эльфы не были единой нацией ни на заре своего восхождения, ни теперь, спустя много веков после правления легендарного Атрена Драйгари Алого Змея. Атрен был первым королём, признанным всеми племенами, первым, кто сумел собрать вождей в единый Совет. Атрен был равным среди равных, но за ним шли. И каждый раз, когда Кирдаллан оказывался лицом к лицу с теми, кого прежде звали вождями племён, а теперь – Высокими Лордами и Леди Совета, когда слушал их речи, он не мог представить: кем же нужно было быть, чтобы тебе оказалось под силу объединить такие разные народы под сенью единой рощи, под властью одной короны?

Принц наблюдал за подданными, раздумывая о том, что каждый из них на самом деле думал о вассальной клятве роду Тиири. И слушал, как и все здесь присутствующие – каждый, впрочем, с разной степенью внимания, поскольку для многих собрания Совета были лишним поводом поквитаться за старые долги и обиды, – доклад Высокого Лорда Таэнерана Сильри, прибывшего из Лебайи. А говорил лорд Сильри много и витиевато о том, как по приказу Пресветлой был раскрыт заговор в Лебайе, одним из результатов которого стало нападение на наследника рэмейского трона, и сколько нитей вело к представителям ещё недавно уважаемого высокого рода, что ныне в Совете не участвовал. Говорил он и о захвате людского города Леддны, ближайшего к границам Империи. Город был взят младшим рэмейским царевичем, которого до последних событий в Данваэнноне всерьёз никто не воспринимал. Теперь же имя Ренэфа Эмхет было на слуху. В Таур-Дуат престол передавался наследникам единственного рода и – за редчайшими исключениями – только мужчинам. Царевич Ренэф, подающий надежды молодой полководец – молодой даже по меркам более быстроживущих рэмеи, – был следующим в линии престолонаследия после вероломно убитого царевича Хэфера. Род Тиири предпочёл бы видеть преемником нынешнего Императора другого рэмеи, но на обсуждении этой темы уже немало копий было сломано ещё в ходе подписания ныне действующего мирного договора.

Кирдаллан сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри уже кипел от нетерпения и ждал, когда же Сильри перейдёт непосредственно к делу. Принц был равнинником с примесью крови жителей Перекрёстков, но характером обладал близким к нраву жителей холмов, скорых на суд и расправу. Он не особо чтил любовь стариков к излишней велеречивости, к брожению вокруг одних и тех же дубов, вместо того чтобы перейти к сути дела. Сильри к сути переходить не спешил вот уже второй день собрания. А ведь именно он от лица своего рода подавал прошение о срочном созыве Совета, неожиданно для всех вернувшись из Лебайи, где уже довольно долгое время представлял Данваэннон. По эльфийским меркам, собрались все довольно быстро – и месяца не прошло. Так чего было тянуть теперь, обстоятельно излагая то, с чем можно было ознакомиться и по свиткам? Отчёты о происходящем в Лебайе поступали более-менее регулярно. О том, что рэмейский царевич штурмом взял город после того, как градоправитель Леддны напал на его отряды, уже велись долгие пустопорожние разговоры на советах с теми или иными родами. Кирдаллану больше было интересно, кто именно подбил человека на противостояние, чем сам факт взятия города. И по ту, и по эту сторону гор существовало достаточно тех, кто симпатизировал эльфам и тех, кто симпатизировал рэмеи. Последние годы мира показали, что государства вполне могут сосуществовать, разумно деля сферы влияния. Но после покушения на Хэфера Эмхет всё пошло под откос.

Кирдаллан знал, что его мать пребывала в тихом бешенстве, если таковое можно было сказать о Пресветлой. Но их личное расследование пока не принесло плодов. Сеть осведомителей Тремиана Ареля, основного их союзника в Совете, рассыпалась с его смертью, и прямой надёжный контакт с императорским двором Таур-Дуат был потерян. Супруга Тремиана, ныне вдова, уже давно отказалась поддерживать мужа и вернулась в свой род после тяжёлых обвинений в адрес рода Арелей, которые сейчас тщательно и неприятно для многих расследовались. В Данваэнноне ничего не делалось быстро, а уж позор одного из высоких родов и предложение лишить сам род статуса высокорождённости – это и вовсе относилось к разряду неслыханных ситуаций, не беспрецедентных, но чрезвычайно редких. Разумеется, Тиири понимали, что Арели пали жертвой Игры Дворов, что удар этот готовился долго и кропотливо, но одного слова заступничества, даже королевского, было недостаточно. Ловчие затягивали сети всё крепче.

Не приходило известий и от Эрдана. В разговорах с Кирдалланом мать высказывала мнение, что рэмеи не сообщили о прибытии принца, чтобы сохранить дело в тайне. Это было разумно. Но Кирдаллана всякое промедление раздражало сейчас всё больше, и отсутствие вестей от брата наводило его на самые мрачные мысли.