В этих мыслях он и позволил себе пребывать на Совете, вполуха слушая нудный доклад старика Сильри и сохраняя на лице выражение нейтральной доброжелательности, не забывая, впрочем, изучать лица всех присутствующих.

Кто-то из представителей аристократии уже откровенно начал скучать, а кто-то вполголоса, но не особо стесняясь, и вовсе задавал вопросы, к чему их собрали здесь, оторвав от важных дел. Это едва не привело к уже более громогласному выяснению отношений. Кирдаллан был с недовольными согласен, но, учитывая его статус боевой длани Её Величества, обязан был вскоре сурово призвать всех к порядку. И вот тогда, на волне зарождающего недовольства высокорождённых, спешно призванных из своих земель, как следует подогрев нетерпение присутствующих, Таэнеран Сильри, эмиссар королевы в Лебайе, перешёл к основной сцене своего выступления. Кирдаллан не мог не оценить этот ход.

Сильри торжественно и скорбно объявил о том, что во время дипломатической миссии в Лебайе погибла леди Тессадаиль Нидаэ, представительница младшего аристократического рода, служившего роду Тиири. Кирдаллан замер, не позволив маске самообладания дать ни единой трещины. Тесс он хорошо знал – умнейшая обворожительная женщина, прекрасный дипломат, тонкий политик, да и просто преинтереснейший собеседник. Она была немногим старше его самого, хотя более близкое знакомство водила не с ним, а с Эрданом. О своих связях высокорождённые не имели обыкновения сообщать во всеуслышание, но Кирдаллан-то об этой нежной взаимной привязанности знал. Тесс рвалась сопровождать Эрдана в Таур-Дуат, но королева желала её помощи в расследовании обстоятельств гибели Хэфера Эмхет и направила в Лебайю, чтобы та выступила переговорщиком с рэмеи, когда до этого дойдёт дело.

Кирдаллан хотел уже выразить вполне уместное возмущение тем фактом, что род Сильри не счёл необходимым уведомить род Тиири о гибели одной из рода Нидаэ, вассалов королевского рода, прежде чем выносить дело на Совет. Но привычно взглянув на мать – всё же перед лицом других высокорождённых всякий род демонстрировал единство – принц осёкся.

Она знала. Сильри уже уведомил её. Её лицо было спокойным, и то, как они с Таэнераном обменялись краткими взглядами, о многом сказало Кирдаллану. Игра Дворов, будь она неладна. Вовлекать старшего принца в разбирательства ещё и с родом Сильри Ллаэрвин, похоже, пока не желала, а возможно, и разбираться там было не в чем. Нужно будет спросить её после. То, что мать держала его в неведении о событии столь важном, касавшемся и его тоже, задело Кирдаллана, но он вынужден был принять её решение и, пожалуй, даже понимал, пусть и нехотя. Тиири совершили немало рискованных ходов. Сейчас следовало быть как никогда осторожными и уж точно не выступать с обвинениями. Какую игру вели сейчас Сильри, Кирдаллан не знал. Они никогда не поддерживали открыто ни Тиири, ни проклятых, заберите их неблагие, Саэлвэ, и потому часто на советах выступали как сторона нейтральная, своего рода голос разума.

Из складок одежды Таэнеран Сильри извлёк на свет свиток и продемонстрировал его всему высокому собранию, традиционно призвав желающих позже ознакомиться с содержанием лично. Форму документа принц узнал. Доставить в Данваэннон тело в сохранности не представлялось возможным, и в свитке сообщалось описание причин гибели эльфеи и заверение, что ритуал отправления её в Страну Вечного Лета был проведён надлежащим образом. Внизу значились подписи свидетелей. Сильри зачитал вслух. Причиной смерти леди Нидаэ стали несколько тяжёлых ранений, нанесённых клинком… рэмейским клинком – хопешем. Когда дипломат закончил, он подал знак, и один из его доверенных слуг вынес в центр Соснового Зала покоившийся на подушке завёрнутый в выделанные шкуры продолговатый предмет. Сильри с лёгким – не более глубоким, чем того требовала традиция, – поклоном передал свиток Её Величеству, а потом эффектно развернул шкуры. Взглядам благородного собрания предстал вышеозначенный хопеш в пятнах засохшей крови. Отдельные возгласы и приглушённые проклятия послышались сквозь глухой гул голосов.

Кирдаллан невольно подался вперёд. Рукоять хопеша была украшена золотом и глубокого тёмного оттенка лазурью – сочетанием цветов, носить которое имели право только представители рода Эмхет. Клинок был именным, выкованным под руку одного конкретного рэмеи – отсюда принц не мог разглядеть иероглифические знаки на клейме, складывавшиеся в имя. Но ни один воин не расставался со своим оружием просто так, тем более высокорождённый! Или, как в данном случае, представитель вельможного рода Таур-Дуат.

– Ваше Величество, это – орудие убийства. Желаете ли взглянуть ближе? – церемонно спросил Сильри.

Королева подняла изящную руку и подала знак Кирдаллану, мелодично промолвив:

– Ваше Высочество, будьте так добры.

Принц склонил голову и шагнул к Таэнерану. Было что-то такое во взгляде Сильри, что ему совсем не понравилось. Слуга поднёс принцу клинок. Хопеш не был привычным для него оружием и к тому же выкован был не по его руке, но, прекрасно сбалансированный, ложился в ладонь удобно.

– Ваше Высочество прекрасно владеет языком Таур-Дуат. Не изволите ли прочесть имя на клейме? – учтиво осведомился Сильри.

Сам Таэнеран владел языком рэмеи даже лучше, как и ещё несколькими другими наречиями, но эта его просьба была данью этикету… и частью Игры Дворов. Слово принца подтвердит выдвинутое обвинение перед другими высокорождёнными. И отступить он, наследник трона Данваэннона, будущий глава рода, которому служил род убитой Тессадаиль Нидаэ, не имел права.

Кирдаллан повернул хопеш и задержал взгляд на имени, заключённым в защитный знак серех[34]. Когда он посмотрел на ожидавших его слов Высоких Лордов и Леди, то вспомнил всё, чему его обучали. Говорить прямо фактически означало подтвердить обвинение. Что ж, он тоже кое-что понимал в Игре. Сегодня загнать Тиири в ловушку не удастся.

– Когда-то этот хопеш был выкован для царевича Ренэфа Эмхет, младшего сына Императора Секенэфа Эмхет и царицы Амахисат из вельможного рода Шепсаит. Как и высокорождённые, вельможные воины Таур-Дуат не расстаются со своим оружием по доброй воле. Мы хотим узнать обстоятельства того, как сей клинок попал в руки наших подданных.

С этими словами он вернулся к трону и с поклоном положил хопеш к ногам матери. Её краткий адресованный ему взгляд вряд ли успел прочесть кто-то, кроме него. Королева была довольна его шагом. И когда новый гул голосов улёгся по деликатному жесту Её Величества, Ллаэрвин Серебряная Песнь изрекла:

– Наша благодарность Вам велика, Высокий Лорд Сильри. С этого момента род Тиири берёт расследование гибели одной из наших верных вассалов в свои руки.

Заняв место за троном королевы, Кирдаллан видел, как Таэнеран учтиво кивнул, сохраняя выражение нейтральной вежливости на лице.

– Это справедливо, о Пресветлая. Друидов, умеющих читать по крови, в Данваэнноне всегда было немного, – он позволил себе краткий взгляд в сторону обитателей болот, чья магия была темнее,