«Пришли фото» — в итоге не выдержал Мика.

В момент получения этого сообщения в Директ Зара нарезала салат к обеду. Не отвечая на его сообщение, она поставила свою руку с ножом к половинкам огурца, сделала фотографию и, смеясь, выставила в профиль.

«Из всех частей тела ты выбрала именно эту?» — написал он, прибавив недовольный смайлик.

На это сообщение Зара удалила из профиля фото руки, на что незамедлительно последовала реация:

«Верни фотку. Я согласен на все».

Игра продолжалась, только теперь велась уже не в одни ворота. Каждый день. По одной фотке, словно они об этом договорились. Взаимный лайк и до следующего дня. Мика больше не писал, и Зара тоже. Она даже стала реже заходить в его основной профиль, больше всего ожидая нового поста с его второй страницы — поста специально для нее.

Так постепенно приближалась зима. С начала декабря Зара невольно отсчитывала каждый день до Микиного возвращения. Его визит на родину должен был быть коротким, но ей бы и этого хватило после столь долгой разлуки. Она ничего не могла поделать с мыслями о том, как они встретятся. Попытается ли он быть холодным, как когда вернулся из Тайланда? Или попробует вернуться к дружбе? После того, что между ними было и судя по стабильным лайкам — вряд ли. Третий вариант вызывал у Зары учащенное сердцебиение и дрожь по всему телу. Не было теперь в доме Надима, который мог бы их выследить, а Сати, с которой они еще больше сблизились, не стала бы их сдавать, хотя постоянно твердила Заре, чтобы она лучше старалась выбросить ее брата из своей головы. И Эмран… Эмран должен был уехать в очередную командировку.

За несколько дней до знаменательного события Эмран вернулся домой в подозрительно приподнятом настроении. Он, как обычно, приобнял и поцеловал Зару в щеку.

— У меня для тебя новость, — сообщил он. — Очевидно, хорошая, ведь ты не хотела переезжать в этот дом. Можешь собирать вещи, ты возвращаешься в московскую квартиру.

Заре показалось, что она сейчас упадет в обморок. Хорошая новость? Московская квартира значила лишь одно — теперь ей уж точно придется вычеркнуть Мику из своей жизни, ведь кроме интернета у нее не останется ничего. Пустота. Ни его взглядов, ни объятий, ни теплых поцелуев. Он не станет туда приезжать. Слишком опасно. Снова полная власть над ней Сайларова без опасений кого-нибудь разбудить.

— Почему? — выдавила Зара, еле сдерживая сразу подступивший ком.

— Мы с Альбике помирились, — бодро ответил Сайларов и вгляделся в ее лицо. — Ты расстроена? Из-за Сати? Я заметил, что вы с ней все-таки подружились. Что ж, придется с ней попрощаться и завести себе новых подружек.

Страх потерять Мику был огромен, но терять связь с Сати, ставшей вторым человеком после Кристины, с кем ей удалось подружиться за проведенные в Москве полтора года — что контрольный выстрел в голову.

— Почему? — повторила окончательно раздавленная Зара.

И Эмран объяснил.

***

Сайларов был страшно зол на Альбике за ее слова. Он снова велел Вагису установить за ней слежку, подозревая, что она уже начала крутить шуры-муры с тем кардиологом, имя которого он не счел нужным запоминать. После развода она вела себя совершенно по-другому, и сейчас Эмран не был уверен, что она не пустится во все тяжкие и не начнет ему изменять.

Почти месяц с их ночи любви и утра выяснения отношений Эмран не звонил ей и не пытался искать встречи. По привычке он ждал, что Альбике извинится — она извинялась, даже если не была виновата. Однако день проходил за днем, она не проявлялась, и Сайларов снова начал ревновать. Люди Вагиса не замечали ничего предосудительного — если не считать, что проклятый кардиолог частенько провожал ее до автобусной остановки, на что Эмран скрепя сердце закрыл глаза, чтобы не вызвать физической расправой еще большее недовольство Альбике. Правда, он все же дал команду действовать, если непрошенный кавалер надумает позволить себе лишнее. Но кто знает… Люди Вагиса, например, не могли ходить за ней по пятам в поликлинике… Кто мог знать, почему Альбике иногда задерживалась после работы на пятнадцать-двадцать минут?.. В таком учреждении полно мест, где можно принять горизонтальное положение.

В конце концов, тоска по жене и грызущий сердце червь ревности Эмрана сломали. Он вынужден был признать, что нуждается в Альбике гораздо больше, чем она в нем, и если хочет ее вернуть, придется снова наступить на горло своей гордости и пойти на примирение.

Со стандартным букетом цветов и любимым тортом Альбике, Эмран, как пацан, подкараулил ее в конце рабочего дня возле подъезда. Он увидел ее издалека — она быстро шла в сгустившихся сумерках, низко опустив голову и не глядя по сторонам, и не заметила его, пока не подошла совсем близко.

— У тебя какой-то праздник? — без приветствия спросила Альбике, кивнув на подарки.

— Ты — мой праздник, Бика, — с пафосом ответил Эмран. — Я готов отмечать каждый день, когда ты рядом со мной.

Альбике закатила глаза к небу.

— Как ты мне надоел.

— Мы не разговаривали целый месяц! — возмутился Эмран. — Как я мог тебе надоесть?

— Пока ты присутствуешь на этой планете, мне не будет покоя, да?

— Тебе придется меня убить, чтобы я от тебя отказался.

— Хорошая идея. Может, мне поговорить с этими ищейками, которых ты подослал следить за мной? Как думаешь, сколько будет стоить твоя смерть?

— Тебе не по карману, — усмехнувшись, сказал Эмран и протянул ей подарки. — Дешевле будет меня простить. Прости, что замахнулся на тебя тогда. Я хочу, чтобы ты была со мной и не знаю, как это сделать.

— Знаешь, — возразила Альбике, забирая торт и цветы. — Хотя возможно, однажды будет уже слишком поздно. Я могу без тебя обойтись.

Сайларов был в очередной раз раздосадован невероятным упрямством жены. Он застрял в тупике и не мог придумать ничего лучше, чем продолжить с ней просто встречаться пару раз в неделю, так как больше не позволял ни его график, ни сама Альбике. Эмран как-то намекнул ей о том, что может помочь и дальше выпускать пар, но встретил категорический отказ.

Эти не слишком частые встречи помогали Эмрану хоть как-то держать Альбике при себе, создавать иллюзию, что они вместе. Ему нравилось говорить с ней, по-настоящему говорить, но он хотел большего — в том числе, чтобы она постоянно была рядом, чтобы все — особенно кардиолог — знали, что она занята.

В один из дней, когда они по побыкновению встретились в небольшом ресторанчике, Сайларов заметил, что Альбике непривычно задумчива. Она почти не реагировала на его шутки и не поднимала глаз от чашки кофе, нервно теребила цепочку на шее, то и дело поправляла прическу. В качестве эксперимента Эмран умолк на середине какой-то истории, но она этого будто даже не заметила. Единственная причина, пришедшая ему в голову, была неумолимо жестока — Альбике собирается окончательно с ним расстаться, просто не решается озвучить свое решение.