— Господин, мы уже здесь…

Гвидион вдохнул свежий воздух травянистой равнины, а затем повернулся, улыбнулся и положил ладонь на плечо своего ученика. Тот, как обычно, опустил голову и отвел взгляд в сторону. Странное существо, которое друид как-то раз обнаружил в лесу, когда он — его будущий ученик — был еще грудным младенцем. В течение нескольких лет этот ребенок без имени был нем, как рыба — он не произносил ни слова до того самого дня, когда довольно далеко от Силл-Дары на них напал кабан. Кабан, наверное, убил бы их, если бы ребенок камнями не прогнал его. С тех самых пор этого ребенка и стали называть «Ллав Ллев Гифф», что означает «Лев с крепкой лапой», а Гвидион представлял его то как своего племянника, то как своего ученика… Годы шли, но Ллав не менялся. Он почти ничего не говорил, и мало кого интересовала его судьба. Ситуация еще больше ухудшилась после исчезновения Ллианы. Некоторые говорили, что именно Ллав виноват и в исчезновении Ллианы, и в том, что Гвидион получил ранение, от которого едва не погиб. Однако поскольку Гвидион оставил Ллава возле себя, слухи постепенно развеялись.

— Они вас ждут, господин.

— Это хорошо. Пойдем…

Остальные эльфы остались под защитой деревьев, сливаясь с зарослями в своих длинных муаровых плащах, отливающих различными цветами. Один лишь Динрис подошел к опушке леса вместе с полудюжиной лучников. Свои луки и стрелы они держали наготове. Их тревожное состояние было таким заметным, что старый друид усмехнулся, забыв о том волнении, которое охватило его самого при виде этого огромного открытого пространства. Подойдя к Динрису, Гвидион поклонился ему так, как кланяются повелителю леса, хотя Динрис им в действительности не был. Ничто уже не оставалось в Элиандском лесу таким, каким оно было прежде, однако нужно было, по крайней мере, соблюдать внешние приличия. Динрис был простым кузнецом (он славился своим умением ковать серебряные клинки длинных эльфийских кинжалов), однако после смерти королевы Арианвен его жену Маерханнас выбрали правительницей леса. Точнее говоря, она будет выполнять обязанности регентши до тех пор, пока не станет известна судьба принцессы Ллианы, наследницы королевства «высоких эльфов».

Ллиана… Тягостное воспоминание.

Прошло уже несколько месяцев после того, как исчезла Ллиана, и никто не знал, жива ли она.

— Я очень рад вас видеть, — сказал Динрис.

— Ты напрасно так сильно беспокоился. Я тут был под защитой деревьев. Что могло со мной случиться?

— Эти деревья — прокляты, — пробурчал кузнец. — Они уже больше не являются частью леса.

Гвидион не стал возражать. Динрис ведь принимал участие в происходившей здесь битве. Он видел, как погибла Арианвен и как полегли сотни других эльфов. Так что не было ничего удивительного в том, что данное место вселяло ужас…

Они молча дошли в сопровождении лучников до темной ложбины. Туда уже прибыли друидессы. Их охраняли, держась на почтительном расстоянии, сто вооруженных «высоких эльфов», расположившихся группами вокруг этой ложбины. Еще никогда, насколько помнили эльфы, никто не видел всех семерых друидесс одновременно за пределами Священной Рощи. Семь пожилых эльфиек, облаченных в черные одежды и являющихся хранительницами Семи Изначальных Деревьев — березы, ольхи, падуба, ивы, орешника, дуба и яблони, положивших начало всему остальному лесу. Эти эльфийки со стороны походили на немощных старушек, усевшихся кружком и почти незаметных в полумраке, но даже Гвидион вздрогнул, увидев их здесь, так далеко от сердца Элианда. Это зрелище было пугающим, почти кощунственным, тем более что он сам был инициатором этого действа. Все знали, что друидессы никогда не должны были покидать Священную Рощу, ибо именно там, между корнями этих деревьев, был спрятан Котел Дагды — Грааль знаний и талисман эльфов. Ведь даже если бы все эльфы Элианда выстроились плотным кольцом вокруг этой рощи, Котел Дагды и Семь Деревьев без этих семи старух считались бы незащищенными.

Гвидион резким движением схватил своего ученика за шею и стал подталкивать его вперед, пока они оба не оказались в центре круга, образованного друидессами.

— Отойдите в сторону! — крикнул он через плечо, обращаясь к Динрису и его лучникам. — Закройте свои лица! Не смотрите!

Ллав начал упираться, когда проходил между двумя друидессами, и попытался отпрянуть назад, но Гвидион держал его крепко — держал с такой силой, какую вряд ли кто-то заподозрил бы в этом старике. Затем он грубым толчком повалил его на землю под равнодушными взглядами старух.

— Что вы делаете? — воскликнул юный ученик перепуганным голосом.

— Ты был там… Многое из того, что произошло, произошло у тебя на глазах, а ты ничего не сделал — ни плохого, ни хорошего. Ты, подобно этому лесу, являешься свидетелем таких ужасов, которые очернят твое существо навсегда. Я прочел твою душу, Ллав. Мне известно о твоих кошмарах и стыде, который тебя гложет. Я знаю, в том, что произошло со мной, с Ллианой и со многими другими нашими сородичами, отчасти есть твоя вина. Некоторые хотели тебя за это убить. Эльфы убьют тебя сегодня, если узнают, что ты бросил Ллиану в разгар битвы. Однако это не твоя вина… Оставайся здесь. И не бойся…

Гвидион отступил на один шаг, развел руки в стороны и — несколько мгновений спустя — выпустил из руки свой посох. Посох этот так и остался стоять прямо, как будто его воткнули в землю, хотя в действительности он лишь слегка касался короткой травы ложбины. Находившиеся вокруг Гвидиона и Ллава семь друидесс поднялись на ноги — молча и не обмениваясь какими-либо знаками — и развели руки в стороны так, чтобы их пальцы коснулись друг друга и чтобы образовался замкнутый круг. Ллав Ллев Гифф попытался подняться, но у него отказали ноги, а вслед за ними перестали подчиняться руки. Во весь рост он рухнул на влажную землю. Друидессы же стали одна за другой очень тихо — так тихо, что казалось, что это просто дует ветер — перечислять деревья, которые они оберегали.

— Хаел Бетх, хлистан леас инстилле хеалда треов…

— Хаел Феарн, хлистан леас инстилле хеалда треов…

Их голоса сливались и становились похожими на шелест листвы, когда на нее падают капли летнего дождя. Друидессы снова и снова повторяли одни и те же слова, не повышая голоса. Бетх, Феарн, Тинне, Сай, Колль, Дуир, Кверт… Заклинание Семи Деревьев.

Сначала стихли песни птиц, и воцарилась напряженная тишина, в которой было слышно, как хлопают крыльями улетающие прочь сороки, дрозды, щеглы и ястребы. Еще не смолкло жужжание пчел и мух. Муравьи, черви и пауки тоже стали отползать подальше от этого места. Затем зашевелились кусты — сквозь заросли продирались ежи, кролики и лесные мыши. Влажная почва вдруг подсохла, трава тоже начала высыхать. Динрис укрылся за грабом с шероховатой корой. Он чувствовал, как под его пальцами эта кора покрывается трещинами, и до его слуха донеслось потрескивание дерева, соки внутри которого высыхали. Кузнец резко отпрянул от этого дерева и с ужасом посмотрел на свои руки, кожа на которых стала морщинистой и очень бледной только потому, что он только что касался ими этой коры. Подняв глаза, он увидел, что Гвидион стоит в центре круга, образованного друидессами, выпрямившись во весь свой высокий рост. Его зычный голос стал заглушать нечеткое бормотание старух.