— Нет необходимости, — заметил Уорендер.

— Может, и нет. Предпочитаете показать мне оригинал?

Тогда Уорендер с застенчивым видом, который совсем не соответствовал его внешности, обратился к Ричарду.

— Как скажешь, так и будет, — пробормотал он.

— Хорошо. Давай, давай. Покажи ему, — произнес Ричард.

Уорендер сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек конверт. Бросив его на письменный стол Чарльза Темплтона, подошел к камину и стоял там, повернувшись к ним спиной.

Аллейн взял конверт. Посередине зелеными чернилами было выведено «Мэри». Он достал письмо и положил рядом с копией на стол. И когда начал читать его — негромко и себе под нос, — в комнате воцарилась напряженная и абсолютная тишина. Было слышно, как потрескивают дрова в камине, как мимо дома проехали две машины, а часы в холле пробили половину.

— «Я вернулся, — читал Аллейн, — чтобы сказать следующее. Не стану притворяться, то был настоящий шок для меня. И хоть я еще не во всем до конца разобрался, думаю, будет лучше нам больше не встречаться. Сейчас не в состоянии мыслить достаточно ясно, но одно знаю точно: никогда не прощу тебе того, как ты обращалась с Аннелидой сегодня. Мне должны были рассказать всё с самого начала. Р.»

Инспектор сложил оба листка и отодвинул их в сторону.

— Итак, все сходится, — прокомментировал он. — И почерк мистера Дейкерса.

И Ричард, и Уорендер не сдвинулись с места и промолчали.

— Думаю, что, вернувшись в дом в последний раз, вы сразу же прошли в свой кабинет и написали это письмо с намерением затем подсунуть его под дверь ее спальни. Но когда подошли к Мэри Беллами, услышали за дверью голоса — там работали двое наших людей. Ну и тогда вы спустились вниз с намерением выйти из дома, однако дежурный констебль вас не выпустил. После этого вы зашли в кабинет, где я опрашивал свидетелей. Письмо лежало у вас в нагрудном кармане пиджака. Вы хотели избавиться от него, и еще хотели ознакомить с его содержанием полковника Уорендера. И передали ему это послание, лежа на диване в кабинете. Я все верно излагаю?

Ричард кивнул и отвернулся.

— Сегодня вечером, — продолжил Аллейн, — после того как мистер Дейкерс вышел из книжной лавки «Пегас», вы, полковник Уорендер, также нанесли визит Октавиусу Брауни. На улице уже стемнело, но вы стояли у витрины, и когда Октавиус подошел к ней, он вас увидел, однако ошибочно принял за предыдущего визитера, подумал, что тот вдруг вернулся. Он и сам не понимает, почему обознался, но, думаю, я смогу объяснить. У вас головы почти одинаковой формы. Очертания и расстояния от линии волосяного покрова на лбу до переносицы, от кончика носа до верхней губы и подбородка тоже почти идентичны. И когда видишь только силуэт, а остальные черты затемнены, то профили ваши отмечены неоспоримым сходством. Ну а если смотрят анфас, то сходство почти не заметно. Лицо у полковника Уорендера значительно шире, подбородок более тяжелых очертаний.

Теперь они оба не сводили с него глаз. А инспектор переводил взгляд с полковника на Ричарда.

— Но в целом, — подытожил Аллейн, — мистер Дейкерс, мне кажется, больше похож на мать.

II

— Что ж, — заметил Аллейн после довольно продолжительного молчания, — я по крайней мере рад тому, что никто не сбил меня с ног.

Тут заговорил Уорендер:

— Мне нечего вам сказать. Могу разве отметить, что в нынешних обстоятельствах не имею возможности объясниться, — тут он поднял голову, — со своим сыном.

— А я, — произнес Ричард, — не желаю это обсуждать. Они должны были сказать мне с самого начала.

— Но, в конце концов, вам все же рассказали, не так ли? — уточнил Аллейн. — Ваша мать, не далее как сегодня днем. Вернувшись из «Пегаса», вы поднялись с ней наверх, там она вам все и сообщила.

— Почему? — воскликнул Уорендер. — Почему, почему?

— Она очень рассердилась на меня, — пробормотал Ричард и взглянул на Аллейна. — Вы, очевидно, слышали или сами догадались. Она считала, что я затеял против нее заговор.

— И?..

— Ну вот, собственно, и все. Так оно и было.

Аллейн ждал. Ричард нервно пригладил рукой волосы.

— Ладно! — выкрикнул он. — Хорошо! Я вам все расскажу. Полагаю, что просто должен, верно? Она винила меня в неблагодарности, называла предателем. В ответ на это я сказал, что уже расплатился с ней за все и больше ничего не должен. Я бы никогда этого не сказал, если бы она не набросилась на Аннелиду. И тогда она подошла ко мне, совсем близко — мне даже страшно стало, — я видел, что у нее начался нервный тик, щека задергалась. Подошла и все твердила, что я обязан ей всем, всем на свете, что страшно оскорбил ее, нанес удар из-за спины. Я возразил, что она не имеет права контролировать мои отношения с кем бы то ни было, вмешиваться в мои рабочие дела. А она ответила, что такое право у нее есть, и тут всё и выложила. Всё! И произошло это лишь потому, что она страшно разозлилась. Мы оба очень разозлились. Сказав мне это, она громко и истерически расхохоталась, словно в кульминационной сцене какого-то спектакля. Если она этого не сделала, я бы, возможно, ощутил сострадание, сожаление, что-то еще в этом роде. Но сострадания не было. Я чувствовал себя обманутым, опустошенным, меня тошнило от отвращения. И тогда я бросился вниз, выбежал на улицу и долго бродил по улицам в надежде успокоиться, найти хоть какое-то решение. Но не нашел, остался лишь омерзительный привкус. — Ричард отошел, затем снова вернулся к Аллейну. — Но я не убивал… свою… — тут он запнулся, — свою новоиспеченную мать. Так что не такой уж я и выродок.

— Ради бога, Дики! — воскликнул Уорендер.

— Просто ради интереса, — сказал Ричард. — Кто были те двое людей по фамилии Дейкерс? Молодая супружеская пара, погибшая в автокатастрофе на Ривьере? Мне всегда говорили, что они австралийцы.

— Это… это семейная фамилия. Моя мама в девичестве была Дейкерс.

— Ясно, — протянул Ричард. — Просто любопытно было. Очевидно, ты не горел желанием жениться на ней. — Тут он умолк, и ужас исказил его черты. — Прости! Прости меня! — воскликнул он. — Прости меня, Морис, сам не понимаю, зачем сказал, просто вырвалось.

— Ну, конечно, мальчик мой дорогой, конечно, я хотел жениться на ней. Но она отказалась! Только начала свою карьеру в театре. Что я мог ей дать? Я, прапорщик с весьма скудным содержанием и переездами из одного гарнизона в другой? Естественно, она… вовсе не собиралась бросать свою карьеру и следовать за барабанным парнем.

— Ну а Чарльз?

— О, он занимал совсем иное положение.

— Был богат? Мог обеспечить ей стиль и уклад жизни, к которому она так стремилась?

— Не надо, не стоит говорить о ней так… — пробормотал Уорендер.

— Бедный Чарльз! — сказал Ричард, а потом вдруг добавил: — А он знал?

Уорендер отчаянно покраснел: