Ишше та ли Апраксенья дочь же королевисьна,

Она тебе слега́ да состоять будёт твоей да молодой жоной,

А я не сам видал же, от людей слыхал.

110 Уж ты ой еси, да красно солнышко,

Как Владимер-князь же всё же Святослаевич,

Я слыхал-то от своёго брателка крестового,

От того ли я Дуная сына Ивановича:

Ишше жил-то Дунай да сын Иванович

115 Он в проклято́й Литвы да всё в неверно́й земли́,

У того ли короля да Лихоминьского

При его двори на королевском-то,

Он же три года́ же жил он всё при дворниках,

Ишше три года он служил во ключниках,

120 И он же три года́ [у] короля Лехоминьского

Утешал-то его любимых дочерей,

Во свои-ти во весёлые гусли-ти играл же он,

Во гуселки играл он во золочёныя,

При обеди-то [о]ни сидели кушали,

125 Они ели кушанья сидели всё саха́рныя,

Они сладкия пили мёды-ти да очунь до́роги,

И засажо́н у тя же, красно нашо солнышко,

Ты Владимер-князь же Святослаевич,

Как Дунай-от всё у тя Иванович,

130 Понапрасному он засажо́н да в те́мници».

И тут приказал же князь Владимер же,

Он же брать-то им да золоты́ ключи

И отмыкать-то приказал им тёмны те́мници,

Выпускать-то Дуная сына всё Ивановича,

135 Он велел вести его во грину княженеськую

И за те ли за столички да за окольния,

И за те ли за скатерти же всё за браныя,

И за ества садить его за саха́рныя,

За дороги-ти же водочки же всё заморския,

140 И приказал им чарочку же наливать е́му,

И как Дунаю-ту сыну всё Ивановичу.

И выпускали Дуная сына же Ивановича,

Выпускали его из те́мницы из тёмною,

И призаходил Дунай да сын Иванович,

145 Он во грины же всё да княженеськия,

Он же крест-то клал Дунай да по-писа́нному,

Ише он поклон-от вёл Дунай да по-ученому,

А челом-то бил князю́ да низко кланялсе:

«А и уж здрастуй, здрастуй, князь нашо красно солнышко,

150 А и ты великой наш князь Владимер Святослаевич!»

А и уж тогда нашо красно солнышко Владимер-князь

А и наливал-то Дунаю сыну да всё Ивановичу,

А и наливал же ему же чарочку же полтора ведра,

Э и наливал-то ему же чарочку вина горьково.

155 А и брал-то Дунай-от сын Иванович право́й рукой,

А и выпивал он чарочку Дунай сын Иванович за еди́ной дух.

А и как втору-ту наливал нашо красно солнышко

А и как великой наш князь Владимер да Святослаевич,

А и он вторую-ту же чарочку пива сладкого,

160 Ише брал Дунай-от сын Иванович едино́й рукой,

Выпивал же тут Дунай сын Иванович за еди́ной дух.

Наливал-то князь Владимер вот третью́ чару,

Вот третью́-ту чару дорогих водок заморских-то.

Ишше брал Дунай чарочку едино́й рукой,

165 Выпивал же Дунай сын Иванович за еди́ной дух.

Ишше тогда же наш Дунай же сын Иванович,

Ишше стал же он тогда же да всё весёлым же,

Ише стал у нас Дунай же сын Иванович,

Ише стал-то он же с князём да поговаривати,

170 Ише стал тут Дунай же сын Иванович

Веселы́я-ти речи́ с князём поговаривати.

Говорил-то князь Владимёр Святослаёвич:

«Уж ты ой еси, Дунай ты да сын Иванович,

Што я тебе скажу же, речь да тебе же вымолвлю:

175 Ты знашь ли мене, князю́ Владимеру, невесты же?

Ишше княгину мне взять же да всё в супружесьво?

Ишше вси у нас во славном городи во Киеви

Ишше вси у нас да приженилисе,

Только я у вас, князь Владимер, да всё холо́ст хожу,

180 Я холо́ст хожу у вас да нежонат слыву,

Выбирай-ко мне, Дунай да сын Иванович,

Ты везде бывал во всих городах же всё,

Ты у неверны́х земля́х бывал да в проклято́й в Литве,

В проклято́й Литве живал да их же всих видал;

185 Ты выбирай-ко мне княгину-ту князю взять.

Ты не знашь ли мне, Дунай да сын Иванович,

Мне невесты-то князю Владимеру Святослаёвичу,

Штобы росту-ту она была мне не малого,

Што умом-то была она да всё разумная,

190 Вот разумна была, — у ей походочка павиная,

У ей-то шея же была всё да лебединая,

У ей личико было как поро́шка-та сне́жку белого.

У ей шшочки были как же всё маков цвет,

У ей же брови же были как у соболя сибирьского,

195 Как глаза-ти у ей были — у соко́ла перелетного».

Ише тут Дунай-от сын да всё Иванович:

«Уж ты ой еси, нашо ты красно же солнышко,

Ты великой князь Владимер Святослаёвич,

Уж я знаю тебе невесту-ту в проклято́й в Литвы,

200 В проклято́й в Литвы, в неверно́й земли́ в поганою,

У того ли я короля да Лихоминьского.

Уж я жил у его девять-то я жа годичков,

Как есь у его, у короля, да у его две дочери любимыя,

Как перьва́я-то дочь есть Настасья-та королевисьна,

205 Та не тебе слега́, не тебе она будёт жона,

Та же мне будет жона да она моя слега́,

Она полени́ца-та Настасья-та дочь королевисьна,

Полени́ца она же всё преудалая,

Она ездит полякуёт по чисту́ полю́,

210 По чисту́ полю́ ездит, по широкому раздольицю;

Ишше ес[т]ь у короля да есть вторая дочь,

Как вторая у его же дочь да всё любимая,

Апраксенья-та всё же есть да королевисьня,

Ише-та тебе слега́, будет твоя жона,

215 У ей личико как порошка-та сне́жку белово,

У ей личико у ей да как же маков цвет,

Уж как брови-то у ей — у соболя сибирского,

Как глаза-ти всё у ней, как у сокола перелётного».

Уж и говорил тогда же князь Владимер-от,

220 Говорил-то он Дунаю сыну Ивановичу:

«Уж ты съезди-ко, Дунай ты да сын Иванович,

Ты