– Конечно, но если ты будешь пялиться на других, то на твоем месте будет сидеть маленький ребенок, а потом придет его мама, и у тебя не хватит совести их выгнать.

В этом Джая права – не хватит. Но я возражаю:

– Но у мамы с ребенком есть свои билеты.

– Есть! Но в другой вагон и без места. Она скажет, что перепутала вагон.

Видя, как буквально вытягивается мое лицо, Джая смеется:

– Джейн, мы приехали на вокзал рано, наш поезд не опаздывает, не все в Индии так плохо. Я просто хотела, чтобы ты посмотрела, как садятся в поезда те, кто не может заплатить много денег. Мы поедем в одном из самых быстрых поездов – «Раджхани-экспресс». Есть еще быстрей и чище «Шабхани-экспресс», но он не ходит до Бомбея. Просто посмотришь Индию из окна поезда. Это не совсем то, что из окна машины.

О разнице в статусе и обслуживании поездов я знаю. Все же дни пребывания в Индии не прошли даром, насмотрелась разных видео, и на тему железнодорожных путешествий тоже. Видео, когда на поручнях гроздьями висят не поместившиеся в вагон пассажиры, а специальный служащий на локомотиве длинным шестом отгоняет зазевавшихся с путей, или когда крыши вагонов не видны из-за сидящих на них толп, впечатлит кого угодно. Индия, Бангладеш, Пакистан, Афганистан – здесь понятия безопасности на путях не существует. Как при этом поезда не давят десятки человек, остается загадкой.

Вагоны «слипинг-класса», например, вообще ни на что не похожи. В третьем, иногда втором классе пассажирских поездов люди едут даже в туалете, и никого тоже это не удивляет, Все облезлое, грязь, вонь, разруха, невыносимые условия… Впрочем, на железной дороге как везде.

Однако те, у кого есть возможность заплатить больше, создают себе условия. И о двух экспрессах – «Шабхани» и «Раджхани» – я тоже читала. Первый ходит только на не слишком большие расстояния, там сидячие места – кресла вроде самолетных, приличное обслуживание. Второй соединяет столицу страны со столицами штатов, делая по пути минимум остановок. Это далеко, Индия большая страна, потому места только спальные. Это вполне приличные, а по местным меркам шикарные двух– или четырехместные купе с таким же обслуживанием, в которое входит почти принудительное питание – нужно лишь уведомить проводника, вегетарианец ли ты.

Поезд идет от Мумбаи до Нью-Дели больше десяти часов, может, поэтому Престон предпочитает самолет?

В купе Джая что-то внимательно разглядывает за рамой зеркала, потом заглядывает по углам и авторитетно заявляет:

– Здесь тараканов нет!

– Чего нет?! – невольно ахаю я. Только этой дряни мне не хватало.

– Чего ты испугалась? Во-первых, я сказала, что их нет. Но даже если бы были…

– Джая, еще слово, и я выйду из поезда. Не хватало еще, чтобы в сумку залез какой-нибудь…

Девочка кивает:

– Для этого у меня целых три разных дезодоранта.

– Ты собираешься травить тараканов дезодорантами? Мне кажется, мы сами умрем в таком случае раньше.

Джая расставляет на столике нашего двухместного купе три дезодоранта и объясняет мне, как терпеливая учительница ученику-оболтусу:

– Тараканы очень не любят чужие запахи, не идут на них. Но за три-четыре часа к любому запаху привыкают. Вот сейчас, даже если они засели по щелям, ты для них чужая, твоя сумка тоже. Через три часа осмелеют и выйдут на разведку. Но если через три часа все обрызгать дезодорантом, запах снова окажется чужим, и они присмиреют.

Она продолжила бы развивать свою антитараканью теорию и дальше, но я взмолилась:

– Джая, перестань!

– Как хочешь, – пожимает она плечами и принимается устраиваться на верхней полке.

То ли тараканов действительно не было, то ли их распугали дезодоранты Джаи (она трижды распрыскивала их по всем вещам в купе, в том числе и на содержимое моей сумки), но усатые наглецы нас не беспокоили.

Я понимаю, почему Престон не переносит индийские поезда, даже такие, как «Раджхани-экспресс» – у него же нет попутчицы с тремя дезодорантами.

Кстати, все три спасительных средства лучших европейских брендов. Отменный, ненавязчивый запах. Я изумляюсь:

– Джая, ты пользуешься такими дорогими дезодорантами?

Она снова пожимает плечами:

– Ты предпочла бы запах карболки или хлора?

Ого! Кажется, моя девочка не так проста.

– Джая, расскажи о своей семье.

– Зачем тебе?

– Ну с кем ты живешь? Где, в каком колледже учишься?.. Я же ничего о тебе не знаю. – Чтобы немного польстить ей, я добавляю: – Ты так гордо произнесла свою фамилию. Знаешь, моего доктора в Лондоне зовут Викрам Ратхор.

Джая бросает на меня пронзительный непонятный взгляд и начинает рассказывать, но не о себе, а о раджпутских фамилиях.

– Ратхоры одна из кул Солнечной Линии.

– Из чего?

– Кула – это большой род, фамилия. Существуют Сурьявамша – Солнечная, Чандравамша – Лунная, Ангикула – Огненная и Нагавамша – Змеиная Линии раджпутских кул. – Произнося название последней, девочка даже морщится, из чего следует, что кула презренная. – Существуют тридцать шесть старинных царских кул, в основном Солнечной и Лунной Линий. Ратхор одна из них, причем одна из самых древних. Ратхоры произошли от самого Рамы.

Вот откуда такая гордость из-за своего происхождения. Но Джая серьезна, серьезна и я. Шотландцы тоже гордятся своими предками, и мы знаем родословную на много колен вглубь и можем рассказать немало славных историй о предках. Я уважаю это стремление Джаи знать о тех, кто носил такую же фамилию до тебя.

А Джая продолжает свою соловьиную песнь:

– Есть, конечно, еще Гухилоты, эти любители мышей или черепахи Каччва, много еще всяких, но большинство запятнали себя предательствами.

Я поняла, что рискую выслушать длиннейшую лекцию об истории разных предательств людей, о которых не только не имею понятия, но и имена которых не смогу запомнить.

– А Сингхи, они тоже древние?

– Сингхи да, но не такие, как Ратхоры. Ратхоры настоящие раджпуты, они кшатрии и презирают блеск золота.

– А Сингхи кшатрии?

Я уже вспомнила, что кшатрии – это воины.

– Да, тоже.

– А Чопра?

Джая презрительно морщится:

– Чопра – торговцы.

Мне хочется сказать, что без торговцев мир едва ли бы выжил. Кшатриям тоже нужно что-то есть и во что-то одеваться, не самим же выращивать рис или ткать ткани. Но Джаю занимает другое:

– Знаешь, Моголы зря воображали, Джехангир и Шах-Джехан вовсе не были чистокровными Моголами.

Приходится вспоминать, кто такой Джехангир. Кажется, сын Великого Акбара и отец «нашего» Шах-Джехана, о котором Раджив снимает фильм.