– Постучите-ка в дверь, Айли: проверим, встала ли миссис Дьюк.

Айли легонько постучала по филенке, подождала немного и постучала снова. Ответа не было. Она обернулась к мисс Сильвер и неуверенно спросила:

– Как думаете, она спит?

Мисс Сильвер сделала шаг вперед, взялась за ручку двери и мягко ее повернула. Дверь была заперта – так же, как и в предыдущий раз, когда она ее проверяла. На этот раз она постучала в дверь сама, и так громко, что Милдред Тэвернер и Мэриан Торп-Эннингтон выглянули в коридор узнать, что происходит.

Но из-за запертой двери по-прежнему не доносилось ни звука. Мисс Сильвер отвернулась от двери, лицо ее было очень серьезным.

– Боюсь, что-то произошло. Думаю, Айли, вам лучше сходить за мистером Кастеллом.

Айли испуганно посмотрела на нее.

– Может, мне заглянуть в замочную скважину?

Мисс Сильвер кашлянула:

– В замке ведь должен быть ключ…

Но Айли уже наклонилась к двери.

– Но ключа нет, – сказала она. – Я вижу кровать… Ох, мисс Сильвер, ее там нет – в кровати никто не спал!

– Вы видите какие-нибудь признаки присутствия миссис Дьюк?

– Нет, не вижу! Только кровать – она расстелена, так же как я ее оставила…

– Пойдите и приведите вашего дядю, – тихо сказала мисс Сильвер.

Пока они ждали, Джеффри Тэвернер вышел из своей комнаты в противоположном коридоре, пересек площадку и присоединился к ним.

– Что-нибудь случилось, мисс Сильвер?

– Боюсь, что могло случиться. Думаю, вам лучше увести отсюда сестру.

Однако Милдред отказалась уходить – по крайней мере, дальше комнаты мисс Сильвер; она осталась сидеть там на краешке кровати, безвольная и несчастная, дрожа и роняя слезы. Слезы капали на венецианские бусы и оттуда ей на колени. Она слушала, как Кастелл спрашивал у всех подряд, почему же все это обрушилось на его голову.

– Мой уважаемый дом! – стонал он. – Миссис Дьюк, вы там? Если вы спите, то проснитесь, пожалуйста, и поговорите с нами! Мы начинаем тревожиться. Мне придется взломать дверь, если вы не ответите. – Он повысил голос до рева: – Миссис Дьюк! – Затем он отвернулся от двери с жестом отчаяния. – Бесполезно. Может, она заболела… Может, она приняла слишком много снотворного… Она не слышит… Нам придется ломать дверь.

Джереми и Джейн присоединились к толпе. Джейкоб Тэвернер в теплом пальто пересек лестничную площадку. Фредди Торп-Эннингтон, полностью одетый, но с растрепанными волосами, таращился на них с порога своей комнаты. Джереми сказал:

– Погодите-ка, разве к двери нельзя подобрать другой ключ?

– Дурак! – сказал Кастелл, ударив себя кулаком в грудь. – Идиот! Болван! Как я об этом не подумал? Говорю вам, я потерял разум от всех этих бед! Ключ от чулана в конце коридора – может быть, он подойдет, не знаю. Он подходит к одной из этих комнат, но я забыл, к какой именно. Может, к этой, а может, к какой-нибудь другой – я ничего больше не знаю. У меня не осталось памяти… Мой разум сдался… Я обезумел!

В этом безумном состоянии он поспешил по коридору, выдернул ключ из двери в чулан, примчался обратно и рывком вставил его в замок. Ключ заскрежетал, заскрипел и с большим усилием повернулся. Кастелл дернул дверь за ручку и распахнул ее. Стал виден каждый дюйм довольно неопрятной комнаты. Шторы с одной стороны окна были отдернуты. Проникавший в комнату дневной свет был неярким, но его хватало, чтобы увидеть, что кровать выглядит так, как ее описала Айли: покрывало снято, постель расстелена на ночь. Под кроватью было пусто; на полу лежал потрепанный ковер, комод, умывальник и два стула. В настенном шкафу с открытой дверцей висел ярко-синий жакет с юбкой и шерстяное пальто, в котором приехала Флоренс Дьюк. Но никаких следов ее самой не было – комната была пуста.

Нашла ее полиция, прибывшая час спустя. Она пошла по утесу в самой высокой его точке, примерно в ста ярдах от гостиницы. Она упала на скалы и, должно быть, умерла мгновенно. Тело лежало не в воде, так как этот скалистый массив вода покрывала лишь во время самых высоких приливов. На ней была та же одежда, что и накануне: яркое цветастое платье из искусственного шелка, шелковые чулки и домашние туфли. Одна из туфель слетела и зацепилась за маленький чахлый куст примерно на полпути вниз.

Чуть позже, в кабинете Кастелла, инспектор Крисп высказал мнение, что это явное самоубийство и что при нынешних обстоятельствах – это практически признание в убийстве Люка Уайта.

– Это все проясняет, если хотите знать мое мнение. Не вижу причины переносить дознание, но, кажется, начальник полиции считает, что так будет лучше.

Фрэнк Эббот кивнул.

– Да, я тоже так думаю.

– Что ж, лично я этого не понимаю. Но я не начальник полиции – полагаю, вы это собирались сказать.

Он вполне добродушно рассмеялся. Мисс Сильвер, до сих пор не участвовавшая в разговоре, теперь издала тихое сухое покашливание. Фрэнк Эббот повернулся к ней, ожидая, что она заговорит, но она молчала. В этот момент глаза ее были устремлены на вязание – синее платьице было почти готово. Он снова повернулся к Криспу.

– Вас устроила бы версия самоубийства?

Крисп отмахнулся.

– А что же это еще? Она убила Люка Уайта – из ревности к этой девице, Айли. А когда я позвонил ей и сказал, что ей придется опознать тело, она перепугалась. Не захотела признаться в этом, пошла и бросилась с утеса. – Он самодовольно глядел на лондонца, который не видел простейшего решения у себя под носом. – Психология, – сказал он, – вот о чем не нужно забывать, особенно когда имеешь дело с женщинами. Эта Флоренс Дьюк… Ну поставьте себя на ее место, посмотрите на все с ее точки зрения. Она ревновала к Айли Фогарти. Этот Люк Уайт имел репутацию человека, который может охмурить любую женщину, и, судя по всему, охмурил он их предостаточно. Он охмурил и Флоренс Дьюк, женился на ней, а потом бросил. Потом она приезжает сюда и обнаруживает, что он ухлестывает за этой Айли. По ее собственному признанию, в ночь убийства она спустилась вниз, чтобы встретиться с ним, и ее застали стоящей над его телом с окровавленными руками. Что ж, женщина может заколоть мужчину, которого любила, если она достаточно ревнива. Но вот тут-то и начинается психология. Она совершила убийство во взвинченном состоянии; а когда ей сказали, что она должна будет прийти и взглянуть на труп, она не смогла этого перенести, пошла и бросилась с утеса. Вот это и есть психология.

Мисс Сильвер положила вязание на колени и снова кашлянула.

– Это одно объяснение, инспектор, но не единственное.

Крисп жестко посмотрел на нее.

– Послушайте, мисс Сильвер, вы были последней, кто видел Флоренс Дьюк и говорил с ней. Она была в нервном и подавленном состоянии или нет?

– Я уже сказала вам, что была.