долго не будут искать, потому что будут думать, что я жива. Я настрою отложенную отправку писем своим родителям и Саше… так они долго будут думать, что со мной все хорошо…

Стоп… но однажды они заподозрят… и начнут искать. И вот эти поиски… это даже хуже, чем смерть. Надежда. Бесплодная надежда. Которая будет мучать их возможно годами… разве они заслужили такого?.. Нет.

Убить себя и остаться лежать где-нибудь дома? И заставить родных хоронить меня? Видеть мое мертвое тело? Нет. Это слишком жестоко…

Рассказать Саше о своём плане, отправив его в командировку, сделать все самой? Ты тут, в командировке, дела делаешь. А как там Оля, у неё все хорошо? — Да, все отлично, как раз сейчас она дома, наглоталась таблеток и, наверное, уже бьется в предсмертных конвульсиях. Предоставив ему алиби, в итоге заставить его пережить второй самый ужасный день в его жизни?

Остаётся только… законный способ. Несчастный случай.

И я вспомнила один момент. Это было месяца три назад, в Питере. Я переходила дорогу через нерегулируемым перекрёсток, по пешеходному переходу. Проезжая часть была пуста и в последний момент я посмотрела налево. И увидела быстро приближающуюся машину. «Она меня сейчас собьёт»… Первая естественная реакция — страх. Инстинкт самосохранения. И следом другое — остановиться. Остаться так. И все закончится. И вдруг я уловила такое спокойствие внутри — «Это наконец-то закончится» … И третья мысль следом — «Он ни в чем не виноват» — о водителе авто, быстро приближающемся ко мне. И я продолжила идти дальше. Я перешла дорогу, машина проехала перекрёсток. Ничего не произошло. Жизнь продолжилась.

А может быть это будет болезнь? Когда-то я почти выиграла эту лотерею… Теперь я уже жалею, что тогда, 7 лет назад я успела спасти себя от быстротечного смертельного ракового исхода. Строгий друг, который настоял на срочном походе к врачу. И другой мой друг, который срочно прооперировал меня. Они спасли меня тогда. И жизнь продолжилась.

На месте Сони должна была быть я… Это я должна была умереть тогда, 7 лет назад?.. Зачем было губить маленькую, невинную и добрую девочку?

Не справедливо…

Сегодня Саша играл мне на гитаре. А потом вдруг остановился и я поняла, что он вот-вот заплачет. Он тихо сказал: «Я не знаю…»

Я смотрела на него и понимала то, что хочет, но не может сказать. И закончила его фразу:

— … Как это сделать.

— Что?.. — он посмотрел на меня.

— Я не знаю, как это сделать. Как пережить это…

— Да… — ответил он тихо

Я не могу просить Бога о своей смерти. Не должна.

Это неправильно.

Но я прошу.

Потому что мысль о смерти — единственное, что может меня успокоить сейчас. Однажды это кончится. И если мне повезёт, и это произойдёт скоро, то это, наверное, и будет божьей благодатью.

1 сентября 2022

День 129. Уроки рисунка

Еще весной Саша решил, что хочет обучаться скетчингу, как когда-то обучались мы с Соней.

Мы садились с Соней вечерами, когда все уроки были сделаны и смотрели обучающие видео, повторяя за преподавателем.

Рисунок чёрным, несмываемым линером. Без права на ошибку. Вдвойне сложно. Никакой подстраховки — никаких стираемых карандашей и ластиков. Сразу набело.

Как же у неё классно получалось! Сонины рисунки были живее, интереснее, чем мои. А ведь я обучалось рисунку и графике и в институте и потом, в частной художественной школе. И многолетний опыт графического дизайнера явно был не лишним. Однако, рисунки Сони были как будто с душой. Это признавали все, кто их видел. У Сони и правда был настоящий талант…

Мы съездили с Сашей в книжный магазин и купили чёрные линеры и пару скетчбуков. Вечером я включила знакомый обучающий курс с самого начала.

Я смотрела видео и еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Я сидела справа от Саши. Точно так же, как когда мы рисовали с Соней. Я всегда сидела справа от неё.

Мне нужно это сделать. Я должна терпеть. Но кажется, что становится все больнее. Но я должна терпеть.

Сегодня мне пришла вдруг мысль: Люди, которые терпят постоянную боль бывают двух типов. Те, кто жалуется, злится, обижается на жизнь, на Бога, на все и всех вокруг. Те, кто изводят близких и родных в желании получить больше внимания, жалости и поддержки. Зацикленные на своей боли.

А есть те, кто не смотря на свою боль, ещё умудряются найти в себе силы, чтобы улыбнуться самим и даже успеть вызвать улыбку у любимых людей вокруг. Те, кто превозмогают свою боль, чтобы не беспокоить близкого человека, а наоборот показать, как ценны ваши отношения, как много значит для тебя этот человек и как ты благодарен ему за все.

Нет, есть ещё третий тип. Те, кто переживает свою боль в одиночестве. Эти люди — что-то среднее между первым и вторым. Они не жалуются, но и не помогают.

Очень давно я прочитала одну замечательную книгу. «Благодать и стойкость». Ее написал Кен Уилбер, современный философ. Его жена заболела раком. В течение пяти лет они вместе писали Истрию своей общей борьбы за ее жизнь. Я тогда тоже переживала страх за свою, ведь мне поставили неутешительный диагноз. Я читала эту книгу, мне было жаль Кена и его жену Трейю. Но я увидела, что в смертельной болезни нет и не может быть ничего прекрасного и одухотворенного. Постоянная боль, которая съедает тебя снаружи и изнутри. Вопрос, с которым ты просыпаешься и засыпаешь: «За что?!» Это очень честная, настоящая книга. Она не только о том, как сильный духом человек достойно и красиво умирает, сплотив вокруг себя всю семью, попутно пытаясь понять и поверить в то, что у всего в этом мире есть своя причина. Даже у твоих страданий.

Книга ещё и о том, как тяжела эта борьба. Она о сомнениях, о надежде, об эгоизме и великодушии, о жалости к себе и сильной воле. О настоящей любви и поддержке родственных душ. И как же много нужно сил, чтобы пройти этот тяжелый путь, прежде чем твоя душа освободится от этих страданий и окажется наконец дома.

Значит, надо терпеть? Скрывать, что больно, и продолжать пытаться заботиться и поддерживать тех, кому сейчас ничем не легче? Наверное…

Но как же нам теперь всем жить? Все мы теперь живем в постоянной боли.

Как избавить близких от боли? Если бы