– Если он один морок распознал, то и другой сумеет, не дурак же! Ты уверен, что «Страх» справится?

Радей на мгновение задумался, а потом решительно кивнул:

– Ты права, давления прибавить надо. Давай вставай рядом, вместе будем работать, как когда-то…

* * *

Туман, не переставая завывать, уплыл за спину, каменистая тропа впереди стала снова видна, и Земидар с облегчением выдохнул. Разобравшись, что на него навели морок, богатырь боялся лишь оступиться и сорваться в пропасть, теперь же можно было продолжать путь привычным шагом. Даже тяжесть куда-то улетучилась, ноги несли тело вперед, будто сами собой.

Следующая площадка оказалась куда просторнее предыдущей, и, выбравшись на нее, Земидар в растерянности замер.

Слева виднелся неизменный обрыв, справа – вдавленная в поверхность горы большая полукруглая ниша, а в ней – глубокая пещера, у входа в которую валялись белые, иссушенные стихиями человеческие кости. Но тропа впереди по-прежнему вела вверх и кончаться явно не собиралась…

Куда же идти? Дракону положено жить в большой пещере у вершины горы… Или он здесь спрятался и Земидар, сам того не ожидая, добрался до цели? Нет, не может такого быть! Слишком мала пещера, дракон в такую не влезет, ведь, по рассказам стражников, он аж солнце глотал! А тут – ну, может, медведь горный завелся или скарбник какой…

Не буди Лихо, пока спит тихо, припомнил Земидар и, стараясь не бряцать оружием, потихоньку направился дальше по тропе, норовя обойти пещеру стороной. Но не сумел. Из темного зева раздалось тихое клокочущее рычание, предупрежденный им богатырь мигом обернулся, выставив вперед копье и прикрывшись щитом. Он был готов к бою, но, когда пещерный обитатель выбрался наружу, представ перед Земидаром во всей своей пугающей красе, богатырь почувствовал, как обмирает. Наконечник копья предательски затрясся, в животе как будто что-то стянулось…

Перед Полуночкой, тихо и злобно урча, стоял… гигантский заяц. И богатырь был готов поклясться, что это именно тот самый, алаборский – у него даже шрам виднелся от раны, оставленной Земидаровым мечом…

Да только зверюга из пещеры выглядела куда страшнее прежнего. Огромный, с шерстью свалявшейся, грязной и дурно пахнущей… а морда-то у людоеда окровавлена, не иначе как недавно человечинкой полакомился!.. Раскрыв пасть, заяц задрал верхнюю губу, обнажая два здоровенных передних зуба – заточенных в острия, будто их специально напильником правили. Из глотки ужасного зверя донесся глухой угрожающий рокот, и Земидар понял, что пора бежать, пока злопамятное чудовище не напало.

Он уже даже сделал шаг в сторону, туда, откуда пришел, но вдруг подумал – а откуда тут этот заяц?.. Мысль ворвалась в голову внезапно и показалась дельной. А действительно… Уж не морок ли это часом, как давешний туман? Может, опять ведьма шалит?.. Но откуда тогда запах, напоминающий сразу и лежалую мокрую шерсть, и сено, и свежий вонючий навоз?..

Отбросив множащиеся вопросы, Земидар решил действовать: шагнул вперед и, направив копье зайцу в морду, сделал стремительный выпад… зверюга увернулась и ударом когтистой лапы увела копье в сторону. Сомнений больше не осталось – зверь оказался самым что ни на есть настоящим.

Дело принимало скверный оборот, но Земидар сдаваться по-прежнему не собирался. Он атаковал снова и снова, вынуждая зайца отмахиваться и злобно рычать. Богатырь теснил чудовище все дальше в сторону, к тропе – и обрыву. Его бесхитростный расчет сработал – зверь, стоявший уже на самом краю, вдруг вздыбился и дернулся назад, когда Земидар сделал очередной выпад. Лапы зайца соскользнули с камней, и он, истошно вопя, полетел в пропасть.

Богатырь гордо выпрямился и с облегчением вздохнул. Впрочем, чувство тревоги вернулось вместе с вопросом – откуда тут этот Первозверь? Разве что зло тянет к злу, поэтому заяц, оказавшийся-таки людоедом, пришел к дракону. Как и старуха-ведьма, чей морок он недавно превозмог. А раз так, нужно во что бы то ни стало добраться до проклятого гада, который собирает злобных тварей со всех окрестных земель… Зло должно быть повержено!

* * *

– Не так-то прост наш храбрец, – заметила Василиса. – Твои мороки, мои удары – а ему все нипочем, не струсил, страх свой одолел. Достоин уважения. Что у тебя дальше припасено?

Чуть помолчав, Радей мрачно ответил:

– Камнепад.

Василиса удивленно на него уставилась.

– Так погибнет же!

Названый брат передернул плечами, будто от озноба, и нехотя и с оттенком смущения процедил:

– Должен был уже трижды назад повернуть, упрямец. А для упрямцев и чародеев у меня стоят на тропе механические ловушки, крайняя мера, последняя линия обороны. Камнепад, потом колья, а за ними – масло кипящее. Беда в том, что они уже взведены, и к ним спускаться надо, вручную снимать. Я поторопился и все три привел в готовность, едва нам о чужаке сообщили. Теперь не успеть… Вот же я голова дырявая, не предусмотрел… Жаль храбреца…

Василиса поняла, что пора брать дело в свои руки.

– Так, ну-ка, посторонись, – царевна решительно отпихнула Радея в сторону, достала волшебные палочки и напряженно уставилась на шагающего в зеркале богатыря…

* * *

Земидар усиленно размышлял. Скоро, уже скоро доберется он до вершины! Долгий путь прошел, морока не испугался, зайца-людоеда – и того второй раз победил, но дальше ждало чудище пострашней, которого прежде никому одолеть не удавалось! Целую армию страшный дракон извел, кости у горы разбросал, мерзавец! Ничего, не уйдет. Будет бой! Лютый бой, о котором люди… скорее всего, позабудут через неделю… Но ведь слава ратная… быстро проходит. Да и зачем она? Ради чего? Чтоб никто не смел боле называть Земидара Полуночку «Ни то ни сё»?.. Так ему-то что от этих прозвищ? Холодно или жарко?

Нет вроде… Пусть люди языком треплют, они всегда на то горазды. Насмешников повсюду пруд пруди, а ведь сами и есть середняки, сами ведь «ни то ни сё», ничего не добились. Только и могут, что злословить, прозвища ругательные придумывать…

А он? Никогда никого прозвищами не обижал, жил по совести. Да, высот заоблачных не достиг, только в них ли счастье? У него дома жена скоро первенца родит – он что же, допустит, чтобы ребенок без отца рос? Из-за какой-то там быстротечной славы? Да через три дня о его подвиге забудут, если вообще узнают. Ужель настолько себялюбив? Ясно же – не стать ему великим богатырем, слава о котором прогремит по всему Белосветью. Даже если и заборет дракона – мало ли подобных ему удальцов сыщется? Почитай, в каждом царстве-королевстве свои змееборцы есть, что на западе, что на востоке. Да тот же Добрыня Никитич, о котором каждая собака знает! Его славу уж точно не переплюнуть. Так и ради чего все это?

«Что я делаю?» – Земидар остановился посреди тропы, опустив копье.

Хорошая ведь у него жизнь. Да, обычная, да, средняя, ну так у многих такая – и ничего, подвигов не ищут, счастье находят в том, что есть… Вот если, упаси Белобог, нагрянут враги, тогда да, тогда придется драться, а сейчас-то зачем?