Шаг за шагом Оксфордское движение приближалось к Католической Церкви – и грянул гром. В 1841 году Джон Генри Ньюмен написал «Девяностый трактат», где утверждал, что «Тридцать девять статей» Церкви Англии вовсе не обязательно должны быть протестантскими, их можно истолковать и в духе Католической Церкви. Неужели Ньюмен и правда верил, что можно стать католиком и остаться в Церкви Англии?

На движение обрушились бури протеста. Оксфордский епископ запретил Ньюмену публиковать другие трактаты, и тот решил, что единственный способ исповедовать вселенское христианство – это войти в Католическую Церковь. В 1845 году он обратился в римское католичество, и в следующие шесть лет за ним последовали сотни англиканских священнослужителей. Со временем Ньюмен стал ректором нового католического университета в Дублине, а в 1877 году – кардиналом в Римской Церкви.

Впрочем, подавляющее большинство трактариан осталось в Церкви Англии, и оказалось, что все больше священнослужителей принимает их воззрения Высокой Церкви. Многие не мыслили религию без обрядов, священников и таинств. Забота о красоте улучшила церковную архитектуру, музыку, искусство. Постепенно названия «Оксфордское движение» и «Трактариане» сменились на «англокатолики»: так стали называть англикан, которые ценили свое единство с вселенской традицией, выраженной в восточном православии и римском католичестве, но не признавали превосходства патриарха или папы римского.

Взгляды евангеликов и англокатоликов на роль христианства в обществе живы и в наше время, хотя и не сказать, что они процветают. Немногие поколения могут претендовать на то, что в них родятся Уилберфорс или Ньюмен. Но их акцент на миссии и богослужении жив, ибо он очень важен для христианства в любую эпоху. Ибо даже сам Господь Иисус, как верили ранние христиане, молился во мраке, окружившем его, за своих учеников: «Отче… Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир» (Ин 17:11–18).

Рекомендации к дальнейшему прочтению

Church, R. W. The Oxford Movement. Chicago: University of Chicago Press, 1970.

Coupland, Reginald. Wilberforce: A Narrative. Oxford: Clarendon Press, 1923.

Howse, Ernest Marshall. Saints in Politics. London: George Allen, 1960.

Johnson, Paul. A History of Christianity. New York: Atheneum, 1983.

Ollard. S. L. A Short History of the Oxford Movement. London: Faith Press, 1963.

Symondson, Anthony, ed. The Victorian Crisis of Faith. London: S.P.C.K., 1970.

*Tomkins, Stephen. William Wilberforce: A Biography. Grand Rapids: Eerdmans, 2007.

В одной английской деревушке в конце XVIII века стояла скромная мастерская. Вывеска над ее дверью гласила: «Скупка и продажа подержанной обуви». Внутри сапожник, Уильям Кэри, чинил соседские башмаки или, когда позволяло время, учил латынь и греческий. Над верстаком была грубая карта мира. На ней Кэри пришпиливал кусочки сведений о путешествиях капитана Джеймса Кука или какого-нибудь другого путешественника. Его друг Томас Скотт называл мастерскую «Кэри-колледж».

Верстак и карта Кэри прекрасно подойдут как символы растущего интереса к далеким народам в Век Прогресса и к тому, как донести до них Евангелие. В начале XIX века протестантского христианства за пределами Европы и Америки почти не знали. Евангелие едва затронуло Азию, разве что оставило небольшой след в Индии и в Ост-Индии, где на смену португальцам пришли голландцы. Вся Африка, кроме древних коптов в Египте и Эфиопии, была «темным континентом». После восемнадцати веков христианство было далеко не мировой религией.

Сегодня все иначе, и на главной странице почти любой столичной газеты ежедневно публикуются новости о событиях, жизненно связанных с христианством на всем земном шаре.

XIX век был великой эрой христианской экспансии. «Никогда еще другие идеи, религиозные ли, светские ли, не распространялись столь широко столь многими профессионалами при неограниченных пожертвованиях стольких миллионов людей». Это компетентное суждение Кеннета Скотта Латуретта, передового историка экспансии христианства. По своей величине христианская миссия в XIX веке не имеет аналогов в истории человечества.

И как нам объяснить этот внезапный взрыв протестантской энергии, нацеленный завоевать мир для Христа?

Первопроходец в современных миссиях

В тот век, когда история протестантов только начиналась, в торговой и имперской экспансии европейских народов доминировали католические страны, Испания и Португалия, а среди великих миссионеров были Ксаверий, Лас Касас и Риччи. Только после того, как англичане нанесли поражение Испанской армаде (1588 г.) и Англия наряду с Голландией стала колониальной державой, новые континенты и народы открылись для протестантских миссионеров.

Первыми протестантами, которые пытались донести Евангелие до далеких народов, были пиетисты. Впрочем, и Моравские братья тревожились о тех, кто погибал в европейских колониях, не ведая Христа. Но христианские группы, созданные пиетистами, были крошечными островками в окружающем их море «язычества».

Уильям Кэри познакомил христиан с миссиями в более широком масштабе. Он думал о евангелизации целых стран и о том, что происходит, когда все население становится христианским. Он считал, что иностранный миссионер может сделать лишь малый вклад в выполнение необходимого дела, и поэтому развитие местного служения – это первое и самое важное из всех миссионерских соображений. А прежде всего, считал он, что христианство должно прочно укорениться в культуре и традициях той страны, где оно насаждается. По всем этим и другим причинам Кэри получил титул «Отец современных миссий».

Английский сапожник – и великая роль? Кэри был женат на бедной неграмотной девушке, заработка им едва хватало на еду. И все же величие человека в духе его, а не в его обстоятельствах. Его терзала жажда знаний. Он мог голодать – но купить книгу. Колумб и капитан Джеймс Кук были его героями.

В 1779 году через коллегу-сапожника он принял веру в Христа, а в 1783 году крестился. Получив некоторый опыт проповеди, он стал пастором в Молтонской баптистской часовне, поддерживая семью учительской работой и изготовлением обуви.

В баптистских кругах он встретил сторонника, пастора Эндрю Фуллера. Фуллер, ярый кальвинист, порвал с некоторыми из своих коллег: им ревностное обращение народов в евангельскую веру и призывы к нему казались несовместимыми с тем, что Бог избрал ко спасению лишь немногих избранных. Фуллер верил и в кальвинистскую версию об избранных, и в призыв следовать за Иисусом и апостолами и обращать народы.

«Мы так часто идем на уступки необращенным, – сетовал он, – что почти утратили дух изначальных проповедников, и грешники любого толка могут тихо сидеть, как сидят из года в год, там, где мы служим Богу».