Цельман, бывший узник Освенцима, после войны поселился в Вене, писал статьи для еврейских газет и возглавлял организацию «Джуиш-велкам-сервис», занимавшуюся укреплением отношений между евреями и австрийцами и развитием связей между Австрией и Израилем. Как и многие другие руководители венской еврейской общины, он поддерживал тесные отношения с Социал-демократической партией и был известен как давний – еще со времен лагерей для перемещенных лиц в Линце – противник Визенталя. Кто-то из социал-демократов попросил Цельмана довести до сведения руководства ВЕК секретную информацию, согласно которой Вальдхайм скрывал свое нацистское прошлое. Политические противники Вальдхайма рассчитывали, и вполне справедливо, что публикация этой информации в Нью-Йорке вызовет гораздо больший резонанс.

Зингер послал Розенбаума в Вену, чтобы эти обвинения проверить, и в течение нескольких последующих месяцев, пока в мире бушевал скандал и против Вальдхайма велась война, напоминавшая войну «детей света» с «детьми тьмы», Розенбаум за кулисами происходивших событий работал над тем, чтобы доказать, что Вальдхайм был военным преступником, а затем попытался уничтожить Визенталя.

Во время присоединения Австрии к нацистской Германии Вальдхайму было примерно двадцать лет. Он происходил из католической семьи, которая нацизм не поддерживала. Тем, кто интересовался его прошлым, он всегда говорил, что был призван в немецкую армию и стал офицером, но в 1941 году, просле ранения, вернулся в Вену и поступил в университет.

С Визенталем он был в прекрасных отношениях. Когда в конце 60-х годов польское посольство в Вене стало распространять материалы, где Визенталь обвинялся в сотрудничестве с нацистами, Вальдхайм, бывший тогда министром иностранных дел, пообещал этим заняться. Визенталь просидел у него целый час и доложил об этом израильскому послу. Есть, разумеется, некоторая доля иронии в том, что Вальдхайм (чье прошлое было тогда еще окутано тайной) взялся помогать восстановить доброе имя не кому-нибудь, а именно Визенталю, но в любом случае Визенталь был ему за это признателен и считал его человеком порядочным. Примерно через год после этого, в 1971 году, Вальдхайм попытался стать президентом Австрии, и Визенталь, всегда партии Вальдхайма симпатизировавший, его кандидатуру поддержал. Однако Вальдхайм потерпел поражение. Тем не менее вскоре после этого его выдвинули на пост Генерального секретаря ООН, и, естественно, появились люди, заинтересовавшиеся его прошлым.

В декабре 1971 года Визенталь получил письмо от американской антидиффамационной лиги «Бней-брит», которая хотела знать, чем новый генсек ООН занимался во время войны. Визенталь немедленно ответил, что все в порядке и причин для беспокойства нет: компрометирующая информация отстутствует. Более того, по его словам, этим вопросом в Австрии уже интересовались, ибо ходили всякие слухи, но проверка слухов показала, что это всего лишь сплетни, распространявшиеся политическими противниками Вальдхайма. «Я, – добавил Визенталь свою личную рекомендацию, – знаю мистера Курта Вальдхайма очень хорошо, и во время моих контактов с ним он всегда производил на меня наилучшее впечатление».

В плане его личных взаимоотношений с Вальдхаймом это было верно, но к версии Вальдхайма он (проверявший до того прошлое многих других политиков) отнесся в данном случае некритически. Он вполне мог бы сделать то, что сделал несколькими годами спустя, а именно раздобыть копию личного дела Вальдхайма периода его службы в армии, однако посчитал это ненужным и поверил Вальдхайму на слово. Впрочем, в этом отношении он был не одинок. Судя по всему, о прошлом Вальдхайма не знал тогда никто вообще – ни Советский Союз, ни США, ни Израиль, ни ВЕК. Позднее, правда, высказывалось предположение, что кто-то пытался Вальдхайма шантажировать, но подтверждений этому нет. Документы, свидетельствующие, что он лгал, могли быть найдены намного раньше, но, по-видимому, как и в случае с Эйхманом и некоторыми другими нацистскими преступниками, о его прошлом знали только картонные папки, где соответствующие бумаги хранились. Причина же, по которой эти папки никто раньше не открывал, была, судя по всему, простой: никому не было до них дела. Официальная биография Вальдхайма вполне всех устраивала. По крайней мере, до 1979 года.

В 70-е годы ООН стала относиться к Израилю очень враждебно, и Вальдхайм имел к этому самое непосредственное отношение. В 1974 году он позволил Ясиру Арафату выступить на Генеральной Ассамблее ООН с пистолетом за поясом; в 1975 году Ассамблея приравняла сионизм к расизму; в 1976 году Вальдхайм осудил Израиль за операцию военно-воздушных сил, в ходе которой были освобождены пассажиры самолета «Эр Франс», взятые в заложники и содержавшиеся в аэропорту угандийского города Энтеббе; а во время посещения «шатра памяти» в мемориале «Яд-Вашем» Вальдхайм отказался надеть кипу, несмотря на то что это место приравнивается по своему статусу к кладбищу, так как под его полом захоронен прах жертв Холокоста, включая несколько урн, привезенных в Израиль Визенталем.

В 1979 году Визенталь приехал в «Яд-Вашем», в гости к своим друзьям, и разговор зашел о Вальдхайме и его негативном отношении к Израилю. Кто-то из присутствовавших предложил проверить его прошлое заново. Вернувшись в Вену, Визенталь связался с западногерманским издателем Акселем Шпрингером и попросил его помочь произвести проверку: он считал, что Шпрингеру удастся раздобыть необходимую информацию быстрее, чему ему самому. И действительно, уже через несколько дней на столе у Визенталя лежали соответствующие документы.

По данным американского архива, где в то время хранилась картотека членов национал-социалистической партии и личные дела эсэсовцев, Вальдхайм членом этой партии или какой-то другой нацистской организации не был. Французский архив, в котором находились документы людей, служивших в вермахте, сообщал, что Вальдхайм служил в немецкой армии и приводил соответствующие подробности. Визенталь позвонил друзьям в «Яд-Вашем» и сказал, что Вальдхайм нацистом не был. Тем не менее в документах из французского архива Визенталь нашел информацию, свидетельствовавшую о том, что Вальдхайм солгал (через несколько лет Визенталь расскажет об этом Розенбауму). В противовес тому, что Вальдхайм утверждал в своей официальной биографии, его служба в немецкой армии после ранения в 1941 году не закончилась: уже через несколько месяцев он снова вернулся на фронт. Из тех же документов Визенталь узнал, в какой именно части Вальдхайм служил.

Впоследствии Визенталь утверждал, что проверить прошлое нескольких тысяч солдат и сотен офицеров, служивших в данной части, он не мог, но объяснение это было неубедительным: сокрытие Вальдхаймом того факта, что он продолжал служить в немецкой армии, должен был возбудить у Визенталя подозрение, и если бы он поинтересовался, чем именно занималась часть, где служил Вальдхайм, то узнал бы, что она совершила военные преступления – в частности в Греции.

Визенталь был хорошо знаком с историей уничтожения евреев Греции и даже выступал в качестве свидетеля на одном из судов по этому делу; немало он знал и о преступлениях вермахта. Однако, как и было принято в те времена, он интересовался преимущественно теми немцами и австрийцами, которые добровольно вступили в СС, а людей, служивших в армии, не трогал. В глазах Визенталя, один только факт службы в СС (как, например, в случае с Фридрихом Петером) уже сам по себе являлся пятном на биографии, даже если не было улик, свидетельствовавших о том, что человек лично принимал участие в военных преступлениях; но тех, кто служил в вермахте, он – пока не будет доказано обратное – считал невиновными. «Мне, – писал он, – никогда не приходило в голову требовать суда над солдатом, который, оказавшись лицом к лицу с врагом, защищал свою жизнь с оружием в руках». По словам Визенталя, его больше интересовали те, кто на фронт попасть боялись и предпочитали издеваться над заключенными в концлагерях.