– Он ничего такого не имел в виду, правда! Просто Дональд не из тех мужчин, что станут ковром расстилаться у тебя под ногами. Он огорчен ничуть не меньше любого другого, но он просто… ну, не подвешен у него язык!

– Вот именно, что не подвешен!

В голосе Жюли звучала неподдельная горечь. Девушка отвернулась подобрать со стула жакет, который со злости зашвырнула туда минуту назад.

– Родная моя…

– Да все в порядке. Боюсь, я и впрямь повела себя глупо, но ничего с собой не могу поделать! Все было бы иначе, если бы только Дональд хоть когда-нибудь… если бы я знала… – До чего же юно это прозвучало! – Если бы я была уверена, что ему не все равно…

– Ему не все равно. Честное слово.

– Тогда почему он об этом не скажет? – взорвалась Жюли, рывком подхватывая жакет. – Ох, да что пользы?

– А к ужину он приедет?

– Сказал, попытается. А я сказала, как ему будет угодно.

– Ох, Жюли!

– Нет, я, конечно, выразила эту мысль чуть иначе. Собственно, я была мила и любезна. – Девушка неуверенно улыбнулась. – Почти рассудительна… Но если бы он только знал, что за адские мысли бурлили у меня в голове…

– Зачастую к лучшему, что они не знают.

– Они? Кто они?

– Мужчины, – усмехнулась я.

– А, мужчины, – произнесла Жюли с отвращением. – Зачем вообще нужны эти мужчины?

– Догадайся с трех раз.

– Самый безобидный ответ – без мужчин жизни не было бы от скуки. Наверное, так.

– Без мужчин жизни не было бы, точка, – уточнила я.

– Отчасти ты, может быть, и права, – согласилась Жюли, – но ох и не скоро я с тобой соглашусь! Ах, Аннабель, как ты меня подбодрила! Ладно, пора бежать, вон и машина.

– Машина?

Девушка искоса глянула на меня из-под ресниц.

– Я же тебе говорила: этого спектакля я ни за что не пропущу. Мы поедем с Биллом Фенвиком.

– Понятно.

– И что же именно тебе понятно?

Эту реплику я пропустила мимо ушей.

– Но ведь наверняка эту пьесу скоро дадут и в Лондоне? И там ты ее увидишь.

– Не в этом дело, – возразила Жюли.

– Безусловно, не в этом. Дональд не смог освободиться, поэтому ты позвонила Биллу Фенвику и пригласила его поехать? Так?

– Так, – подтвердила девушка чуть вызывающе.

– И уж он-то бросил все и сразу же примчался?

– Да. – Жюли не сводила с меня глаз. – Что тут дурного?

– Ровным счетом ничего, – весело ответила я. – Я просто надеюсь, что в Низер-Шилдсе на сегодня с футеровкой закончили, вот и все.

– Аннабель! – возмутилась девушка. – И кто теперь ведет себя по-свински?

– Ну, допустим, я. – Я рассмеялась. – Не обращай на меня внимания, родная, поезжай смотреть свою пьеску, желаю тебе повеселиться на славу. Увидимся за ужином. И еще, Жюли…

– Что такое?

– Если Дональд и впрямь приедет, не демонстрируй чересчур открыто, что вы с ним поцапались, ладно? Нет… – В ответ на досадливый жест Жюли. – Это не благой совет от тетушки Аннабель. Что бы уж там ни происходило между тобой и Дональдом, это ваше личное дело. Я думала совсем о другом… впрочем, объясню позже. Сейчас некогда… Загляни ко мне, когда вернешься, ладно? Мне нужно тебе кое-что рассказать.

– Непременно, – пообещала Жюли.

И парадная дверь за ней захлопнулась. Я отыскала бокалы для хереса, поднос, поставила на него графин, и тут дверь кабинета отворилась – и появился дедушка.

Он направился было к обитой сукном двери, что открывалась в кухонный коридор, но, заслышав звяканье стекла, остановился, обернулся и заметил меня.

Мгновение поколебавшись, дедушка принял решение, вошел в гостиную и тихо прикрыл за собой дверь.

– Я как раз собиралась отнести вам херес, – проговорила я. – Ты меня искал?

– Мне нужны Бетси Бейтс и эта девчонка Кора, чтобы засвидетельствовали мою подпись, – отозвался он сухо и резко.

– А…

Я выждала. Дедушка застыл у самой двери, выставив чуть вперед склоненную голову и глядя на меня из-под бровей.

– Детка…

Похоже, он плохо представлял себе, что хочет сказать.

– Да?

– Я поймал тебя на слове.

Я постаралась скрыть накатившее облегчение.

– Я рада.

– Знаешь, я тебе верю.

– Все правильно, дедушка, – убежденно проговорила я, – ты сам говорил, что так оно правильно и по справедливости. Так лучше для всех нас: для Кона, для меня, и для фермы, и для твоего душевного спокойствия.

– А Жюли?

– И для Жюли тоже, – подтвердила я. – Жюли любит ферму, ты не думай, но самой вести хозяйство… Ты представляешь ее в этой роли?

Старик коротко, отрывисто рассмеялся.

– Честно говоря, нет. Хотя должен признаться, теперь, когда на горизонте замаячил молодой Фенвик, я вот думаю…

– Пустой номер, – быстро возразила я. – Ее герой – Дональд Ситон, а ты ведь знаешь, он живет в Лондоне – в промежутках между полевыми работами.

– Хм… То-то я почуял, что дело нечисто. Не совсем еще впал в маразм, нет. Так я себе и думаю: человек вроде порядочный. Джентльмен и все такое. Только по виду его не скажешь, что у него хоть пенни за душой найдется.

Я рассмеялась:

– Ты про одежду и машину? Да это все только антураж, для выездов на раскопки. Держу пари, в Лондоне Дональд выглядит вполне представительно. Он зарабатывает от тысячи восьмисот до двух тысяч пятисот в год, да и семья у него со средствами.

– Ты-то откуда знаешь?

– Жюли рассказала. Она навела справки.

– Бог ты мой! – искренне изумился дедушка. – Выходит, девчонка не напрочь лишена здравого смысла! – Он как-то странно вздохнул, а затем улыбнулся, по-стариковски поджимая губы. – Ну что ж, как вышло, так вышло, верно? Все улажено. Но тебе я, пожалуй, признаюсь: не по душе мне это. Нет, мальчик сам по себе славный, и я об этом знаю, ты не думай; да только не моя плоть и кровь. Чужак. Нынешняя молодежь этого не понимает, но это правда. Иногда в Конноре слишком много от проклятого иностранца.

– Иностранца? – не поняла я.

– Ирландская кровь, – пояснил дедушка. Я подумала о Дональде и улыбнулась про себя, но старик не заметил. Он глядел в окно, мимо меня. – Если бы твой отец был жив или отец Жюли, дело обстояло бы иначе.

– Да, – мягко согласилась я.

Взгляд старика снова обратился ко мне.

– Вам с Коннором следовало бы пожениться. Да и сейчас еще не поздно. Нет, я не ворошу прошлое, но после всего, что промеж вас было…