Даккой, заинтересовалась и поняла, что эта земля нам японцам будет в самый раз, лучше все равно ничего нету. А так территория почти равная Японским островам.

– Это уже на практике будем выяснять, благо желающих будет достаточно и повоевать и похозяйствовать на новой земле Ямато… Ты умная и решительная, это хорошо. И у меня для тебя есть новость, – Хикэри огляделась по сторонам, – завтра я надеюсь, ты будешь служить нашему повелителю. Дня три в твоем распоряжении.

Хикэри взмахом руки с зажатой лепешкой прервала попытку Юкки вскочить.

– Не благодари, ты становишься фигурой в политике двух стран и кто знает чем все это закончится. Хикэри вспомнила Ри и взгрустнула.

– Великая Принцесса я помню о своей клятве и никогда ее не нарушу, не надо гневаться на меня. – Юкки откровенно перепугалась.

– Да причем тут ты, – Хикэри встряхнулась, – я вспомнила Маргариту и еще одну девушку, если император захочет он тебе расскажет. Ну или я потом.

За разговором они и не заметили, как к ним приблизилась немолодая дама весьма потрепанной наружности.

– Девочки! – сказала она глухо. – Дайте закурить… ну, или хоть винца хлебнуть.

Хикэри сделала большой глоток и протянула ей свой бокал, где оставалось еще изрядно.

– Держи! А мы побежали.

– Куда? – встрепенулась Юкки.

– Кататься на лодке по Цистерне, – Хикэри увидела недоумение в глазах подруги, – Рядом с Софией расположена Цистерна, подземное водохранилище. построенное византийцами в 532 году и вмещающее уйму воды. Вода поступает сюда по акведуку из Белградского леса. В свое время это было одно из самых крупных и хорошо сохранившихся древних подземных водохранилищ Константинополя. В нем хранился резерв питьевой воды на случай засухи или осады города, в обычное время доставлявшейся по водопроводу и акведукам.

Сейчас там прогулочный центр. Плаваешь на лодке, а тебе играет классическая музыка.

– Наверное интересно, – с сомнением протянула Юкки.

Цистерна.

– А почему этих вот, – Юкки кивнула назад, когда они немного отошли, – не заставить хоть мусор, что ли, убирать?

– Во-первых, это не романтично. Во-вторых, мусорщиков хватает. В-третьих, они и так убирают мусор. По-своему.

– В каком смысле?

– А в таком, что подгуляет какой-нибудь солдат или матросик или конторщик, разойдется, и потянет его на подвиги, а подвиги тут как тут. Не самый лучший способ, но когда шлюх слишком усердно гоняют с улиц, они переселяются во дворцы, а нам это не надо!

После катания на лодках по подземному озеру неторопливая прогулка скоро привела принцесс на набережную Ликоса. Уже стемнело, над Городом висело темно-синее небо, по которому в разных направлениях двигались огоньки самолетов. Отсюда было видно море и древний порт Феодосия – там все сверкало огнями. На набережной шло гуляние. Орда студентов устроила хоровод и весело топала ногами под звуки диковинных дудок и тарелок. Не задерживаясь, подруги пересекли мостик над более чем скромной речкой – Ликос начал пересыхать еще в средние века, и теперь городским властям приходилось постоянно поддерживать его существование, все-таки историческая водная артерия! – и оказались на портовой стороне. Здесь уже чувствовалась другая атмосфера. Появились группы полиции, важно расхаживающих по трое и по пятеро. Но принцессы, конечно, не намеревались углубляться в портовые переулки, а сели в незаметно подъехавший электробус, который повез их по ярко освещенным улицам в сторону пристани на Золотом Роге, где их уже ждал катер.

⁂

13 ноября 1992 года

Константинополь

Патриархат

16 часов 40 минут

– В том и суть. А хорошему хозяину, отче, приходится думать, куда приспособить каждую палку и каждый камень. Все может сгодиться. Но, как я могу догадываться, – тут император поднялся с кресла и едва заметно потянулся, – тебе, монаху, не должна особо нравится идея о том, что церковную жизнь можно приблизить к обычному человеку? Ты-то, полагаю, всем доволен? Но, как умный человек, ты все же должен понимать, что все очень и очень неблагополучно.

– Государь, уверяю тебя, что мне, даже как монаху, нравится далеко не все, – задумчиво ответил патриарх Константинопольский Максим. – Но с переменами нужно быть очень осторожным. Великим державам приличествуют многие достоинства, не то чтобы непременные все сразу, но в совокупности слагающиеся в величие. Большое государство не живёт без большого стиля. Как не живёт без него попросту успешное или претендующее даже не на успех – на долгое существование. Если царства не погибают в бою, то гибнут оттого, что их не уважают подданные.

Большой государственный стиль – это линия, от которой отсчитываются координаты всей остальной принятой в обществе эстетики. Праздничная одежда дворовых, конечно, беднее и аляповатее парадного костюма барина, но если барин вечно имеет вид, средний между Ноздрёвым и Плюшкиным, ни на Страстной, ни на Пасхе благолепия в доме не жди.

Большой государственный стиль – это очарование самой идеей государственности, утверждающее радостную верность национальному и утешающее, примиряя с несовершенством воплощения. Се форма, от коей бессмысленно требовать полного соответствия содержанию, но сама она довершает это содержание.

Не менее важно и самопредставление от противного. И это противное – опять же образ Рима.

Франция была любимой дочерью католической Церкви, первая католическая держава после впадшего в ничтожество Рима. Революции убили душу Франции и она исчезла.

Германия, в свою очередь, – настоящая, ожившая в новой плоти суровая Римская империя, не чета ветхому италийскому Риму. Никому, по мнению немцев, не дано так постичь вершины греческого и римского духа, как им самим. Той Германии уже нет, как нет и той Австрии, они обе сгорели в огне революции 1920, но нынешняя Германия светится отражение тех бюргерского и творческого начал, которые взросли на почве самостояния Священной Римской империи германской нации.

Британия, при всей своей самодостаточности, – вполне себе альтернатива Римской республике, Рим, не изгонявший надолго царей. Но то что сотворили ее правители говорит о том что скоро и она исчезнет навсегда.

Итальянское королевство – новый Город, построенный поверх легендарного, более не правящего миром.

Испания из второй Римской империи, построенной на новом месте и так же рассыпавшейся, осталась альтернативным Городом и образцом для других Городов.

Россия неся в себе римский стержень, стала подлинным Третьим Римом и он должен превзойти первые два.

Однако, вспоминая, как европейские государи и рыцари и ренессанса сравнивали себя с Карлом Великим и Роландом, мы не глумимся над тем, что они-де по невежеству стремились вернуться в медвежье средневековье, да и сами были неровня нам, чистеньким и просвещённым. Мы понимаем, что они брали за идеал своей мирской жизни общие очертания великой эпохи и те детали, что, видимо, не случайно сохранились, оплодотворяя творческое воображение. Ищущие в Риме образец берут за основу не рабство и узаконенное неравенство, не хищничество и подобострастие, не