ли не летел навстречу своему лекарю.

Над их головами соединили ветви несколько дубов. Листва шуршала, а предрассветные песни птиц на секунду смолкли. В холодном рассеянном свете утренней звезды Нуска столкнулся с Сином нос к носу. Только вот правитель, не ожидавший столь скорой встречи, сделал несколько шагов назад. Его взгляд был взволнованным, волосы распущены и спутаны – видимо, от быстрого бега и спешки.

– Нуска… что произошло? – хрипло, пытаясь перевести дыхание, спросил Син.

И Нуска без запинки отчитался:

– Мы вместе с главным сурии огня Гирру Герье обнаружили поджигателя. Это оказалась сестра Гирру, Жери Герье. Я оценил состояние её каналов – они оказались разорваны в области мозга. Гирру собственными руками прервал жизнь Жери и остался там, чтобы похоронить её останки. Сообщник Жери – Мара Сивьера. Я предполагаю, что они действовали под руководством Тиамы…

– Нуска, что с твоей шеей? С рукой? С одеждой?

Ледяные пальцы коснулись раны на шее.

– Я уже устранил все повреждения, – холодно ответил Нуска и отстранился от протянутой руки.

– Нуска… – начал было Син.

– Син, – уверенно отозвался Нуска.

– Что происходит?

– Вы держите меня поблизости только потому, что во мне сердце Тиамы, я ведь прав?

– Это не так. – Син мотнул головой и уставился на Нуску. На секунду лекарю показалось, что в его глазах промелькнула растерянность.

– Тогда из чувства вины? Это потому, что вы дважды уничтожили мой дом?

– Нет, Нуска, нет. – Син продолжил мотать головой.

– Тогда?..

– Нуска…

– Син, ответьте, – потребовал Нуска, стиснув руки в кулаках. – Я устал бояться и сбегать. И устал ждать, пока от этого устанете вы.

Две холодные руки накрыли голову Нуски. Глаза эрда в этот момент были закрыты, но его ресницы дрожали.

– Я не нашёл тебя во дворце. Ни один из стражников не видел, куда ты направился. Я опросил всех, даже Тирру. Сейчас ты стоишь передо мной в разорванных, окровавленных и обожжённых одеждах. На твоей шее появился глубокий шрам от ожога. И это первое, что ты мне говоришь?

Нуска закусил губу, но ответил:

– Да.

– Нуска… ты – луч звезды, что на секунду озарил сумрак моей жизни. Я жил в надежде, что смогу защитить тебя. Я жил и страдал для того, чтобы в один день встретить тебя.

Глаза Нуски блестели, но он строго сказал:

– Докажите. Мне этого недостаточно.

Птицы снова запели. Лучи звезды пробились из-за облаков и крон деревьев, осветив бледное лицо Сина.

– Нуска?..

– Пойдёмте со мной.

И Нуска повёл Сина через тернистый лес, петляя, натыкаясь на корни деревьев и на стволы. В полутьме они бежали, пока ноги лекаря не коснулись поляны, бережно укрытой росой.

Руки помнили. Сорвав самые красивые осенние цветы, Нуска сплёл два венка. Ему хватило пяти минут. А затем, заразительно смеясь, лекарь развернулся и венчал голову Сина венком из белоснежных бархатных цветов.

Эрд не понимал, что происходит. Приняв из рук лекаря второй венок из красных и жёлтых цветов, он медленно опустил его на голову Нуски.

В лесу так сладко пели сирьки, что лекарь смог вспомнить ту самую песню. Дыша энергией леса, впитывая её и позволяя ей течь по своим каналам, лекарь закружился по поляне. Из-под его ног взмыл в воздух рой разноцветных бабочек. И когда их мягко трепещущие крылья скрылись с глаз Нуски, он смог увидеть лицо эрда.

Нуска прикрыл глаза и запел на лесном:

Как бы сладко птицы ни пели

В нежно-розовой ласковой мгле,

Все мы знаем, о чём их трели:

О любви и разбитом крыле.

Этой ночью, о, спойте, птицы,

О двоих, что застыли в тени:

Для неё он сбежал из темницы,

А она – от сумы и родни.

Пусть наступит рассвет нескоро,

Ото всех пусть их скроет листва.

Эта ночь коротка, как их ссора,

А любовь их полна колдовства.

Мы не знаем, что будет дальше,

Но мы молимся духам лесным

О двоих, потерявшихся в чаще,

О двоих, ставших в чаще одним.

Когда Нуска открыл глаза, Син дрожал. На секунду лекарю почудилось, что в глазах правителя стояли слёзы.

– Син, вы согласны быть на моей стороне несмотря ни на что?

– Да, Нуска. Что бы ни произошло потом – согласен. Ведь ты – тот свет, что озарил мою жизнь.

– А вы, Син, та тень, в которой я могу укрыться от пекла звезды.

Они оба опустились в траву и цветы.

Пока они лежали, Нуска решился завязать разговор:

– Вы ведь догадались, что это была церемония согласия лесных? Вроде обряда побратимства?

– Верно, – тихо отозвался Син и улыбнулся.

– И как же вы решились на это?

– Никто не способен выбросить удачу, упавшую ему в руки.

– А как же выглядит церемония согласия у риров? – поинтересовался с улыбкой Нуска.

– Не так трогательно…

Нуска лишь рассмеялся и сел. Сейчас его тело впитывало и источало лесную энергию. И ему вторил сам лес.

– Син, посмотрите, – позвал лекарь, указывая в гущу леса.

Весь лес искрился. Каждое дерево, каждая ветвь и каждый листок светились. Мягкий зелёный свет озарил чащу на километр вокруг.

Их облепили бабочки и окружил волшебный лес. И тогда лекарь услышал над самым ухом сдавленный голос эрда:

– Я жил и страдал для того, чтобы встретить тебя.

Глава 84. Тёмный обряд

Они успели только вернуться во дворец и отмыться от грязи. Стоило Нуске в чистых одеяниях покинуть ванную комнату, как Син снова возник перед ним.

– Ты ведь хотел знать, как это происходит в Рире?

Нуска знать не знал, какой ополоумевший скир покусал правителя, но тот был в приподнятом настроении.

– Син, мы же в чужом дворце… А наша энергия… И…

– Не спеши. Обряд риров немного сложнее.

Син потащил Нуску к балкону. Распахнув огромные витражные дверцы, он вывел лекаря на площадку. Бурная зелёная поросль скрыла две фигуры от зевак. Лучи дневной звезды пробивались через густой полог винограда и плюща. Было холодно, и Нуска не понимал, что же такое задумал эрд.

Они стояли напротив друг друга. Нуска присел на балконные перила, изогнув бровь. Син тяжело выдохнул – он выглядел напряжённым, а затем прикрыл ладонями лицо. Когда же он убрал пальцы, лекарю предстал не самый лучший вид: чёрные белки глаз и вертикальные, налитые кровью зрачки. От уголков глаз вниз побежали тёмные узоры. Лицо Сина вытянулось, а уголки губ