районе Московской Дубровки удобный плацдарм для наступающей группировки фронта. Сюда доставлялись деревянные щиты, штурмовые лестницы, багры, катера и лодки. Была решена и проблема переправы танков и тяжелой артиллерии – по усиленному настилу и шпалам были положены деревянные «рельсы», которые выдержали испытания военной техникой, в том числе и танками Т-34[410].

Командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров, по военной профессии артиллерист, считал, что в предстоящей операции по прорыву блокады артиллерия должна сыграть особенно важную роль: не только разрушить доты и дзоты, подавить и уничтожить минометные и артиллерийские батареи противника, но и добиться того, чтобы наша пехота понесла минимальные потери, когда придется преодолевать Неву. По решению Военного Совета фронта в состав приданной и поддерживающей артиллерии каждой дивизии первого эшелона были введены усиленные группы контрминометной борьбы. Для контрбатарейной борьбы в группы дальнего действия была привлечена артиллерия Краснознаменного Балтийского флота. В состав морской артиллерии, выделенный для участия в прорыве блокады, входило 12 тяжелых батарей на железнодорожных платформах, 11 стационарных батарей, 6 орудий морского артиллерийского полигона и отряд кораблей, стоявших замаскированными на Неве, – 5 эскадренных миноносцев и 3 канонерские лодки. Особую группу составляли гвардейские минометные части – «Катюши», в задачу которых входило нанесение сокрушающего удара по опорным узлам противника перед атакой нашей пехоты[411].

Огромная работа была проделана по подготовке исходных позиций для ударных группировок фронтов: были отрыты новые траншеи и ходы сообщения, укрытия для личного состава, огневые позиции для артиллерии, минометов и танков[412].

Моральное и физическое состояние наших войск, которым предстояло пойти в решающий бой за Ленинград, теперь резко контрастировало с тем, в котором находились еще несколько месяцев назад полуголодные части Волховского и Ленинградского фронтов, пытаясь прорвать вражескую блокаду города. «Ездил в Колтуши. С трудом узнал местность. За три месяца все изменилось. Лес вырублен до озер. Вокруг дома все пристройки сожжены, – отметил 22 декабря 1942 г. давно не бывавший в этих краях ленинградец. – Мать была рада до слез моему приходу. У нее стоят гвардейцы Краснова, усачи, крепкие дядьки со значками на груди. Ныне радостно смотреть на воинов. Здоровые, статные, бодры, хорошо обмундированы и вооружены»[413]. Но не только «крепкие дядьки» 45-й гвардейской дивизии полковника А. А. Краснова, но и все части Ленинградского фронта находились теперь на довольствии, которое позволяло им выдерживать изнурительные испытания в тяжелых боях. На 1 января 1943 г. в войсках и на складах Ленинградского фронта имелось 4 605 т ржаной муки и 1069 т сухарей и галет; 603 т концентратов, 1134 т разной крупы и даже 226 т макарон; 339 т мяса и 391 т рыбы, 1639 туб мясных консервов и 247 туб рыбных; 279 т «коровьего масла», 372 т жиров и растительного масла; 315 т сахара и 11,9 т чая; 2409 т свежих овощей; фураж – 728 т овса и 15216 т сена[414].

Важную роль в обеспечении всеми видами материальных средств, готовившихся к прорыву блокады войск Ленинградского фронта и Балтийского флота, играла военно-автомобильная дорога через Ладожское озеро, остававшаяся по-прежнему единственным путем, соединявшим Ленинград с Большой землей. 26 ноября 1942 г. Военный Совет Ленинградского фронта, во исполнение постановления Государственного Комитета Обороны от 21 ноября 1942 г., принял решение построить трассу нормальной железнодорожной колеи по Ладожскому озеру севернее острова Зеленец общей протяженностью 35 км, а также узкоколейную железную дорогу на расстоянии 100–200 м южнее от основной трассы, которую предполагалось использовать, кроме перевозок, для вспомогательных целей строительства нормальной железнодорожной колеи[415]. Строительство переправы было начато с обоих берегов, и на 6 декабря 1942 г. в нем участвовало 5350 человек. На восточном берегу укладка широкой колеи была выполнена на 20 % и узкой – на 60 %, на западном берегу укладка обоих путей была выполнена на 75 %. Однако в ходе строительства возникли трудности, связанные с отсутствием ледяного покрова у западного берега озера и с невозможностью вести работы по забивке свай в условиях сильных штормовых ветров и постоянных подвижек льда[416].

Из-за отсутствия прочного ледового покрова на озере задерживалось и начало работы Военно-автомобильной дороги, хотя еще 21 ноября 1942 г. Государственный Комитет Обороны утвердил предложение Военного Совета Ленинградского фронта по ее устройству и определил срок открытия движения по дороге ориентировочно в первой половине декабря 1942 г. Но только 19 декабря лед на всей трассе достиг толщины, допускавшей возможность движения. На следующий день по ледовой дороге пошел конно-санный транспорт с нагрузкой до 300 кг. В этот день через контрольные пункты Кобоны прошло 160 конных упряжек. 23 декабря с восточного берега озера с целью испытания прочности льда была отправлена колонна из 5 машин ГАЗ-АА. Машины с грузом или с орудием на прицепе, двигаясь на расстоянии 150–200 м друг от друга со средней скоростью не более 20 км в час, благополучно достигли западного берега, где колонну встретил член Военного Совета Ленинградского фронта Н. В. Соловьев, объявивший всем участникам этого рейса благодарность за выполнение задания. 24 декабря 120 автомашин с санями на прицепе двинулись в путь с восточного берега Ладоги и благополучно доставили на западный берег 123 т грузов. Из-за слабости ледового покрова, большого количества трещин, частых буранов и туманов число выпускаемых на трассу машин увеличивалось постепенно. 27 декабря на лед вышли уже 325 автомашин, доставивших для Ленинграда и фронта сотни тонн грузов[417].

Недостаточно прочный ледовый покров на Неве повлиял на сроки проведения операции по прорыву блокады Ленинграда. 27 декабря 1942 г. командующие войсками Ленинградского и Волховского фронтов направили в Ставку Верховного Главнокомандования доклад, в котором, подтверждая в целом готовность к проведению операции «Искра», просили «в связи с совершенно недостаточной устойчивостью ледяного покрова на реке и плохой проходимостью болот» перенести начало наступления на 10–12 января 1943 г.[418] Согласие Ставки было получено, и в ударных группировках обоих фронтов была продолжена напряженная работа по подготовке решающего наступления.

Успех этого наступления зависел и от рабочих города-фронта. Командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров, обеспокоенный недостатком боезапаса для реактивных минометов «Катюша», лично приехал в стоявшую около станции Девяткино подвижную сборочную мастерскую, чтобы просить девушек, недавно пришедших на это совсем не женское производство и самоотверженно там работавших, увеличить количество собираемых «выстрелов». И все 300 девушек откликнулись на эту просьбу, собирая из последних сил по 12–15 тыс. «выстрелов» в сутки[419]. Изготовление боеприпасов для фронта к этому времени было налажено на заводах «Красный выборжец», «Русский дизель», «Электроаппарат», на заводе им. М. И. Калинина, Невском машиностроительном заводе им. В. И. Ленина, на Ижорском заводе, на Охтинском химическом заводе. В 1942 г. рабочие литейных и механических цехов блокированного Ленинграда произвели