Я упал спиной вниз, на рюкзак, и тот принял на себя всю силу удара, что спасло мне жизнь.

Хуан звал меня, я хорошо слышал его голос, но не смог сразу ответить. Придя в себя, я несколько минут неподвижно сидел верхом на рюкзаке, подперев руками голову.

Справа и слева от меня устремлялись ввысь отвесные стены, впереди блестела зеленая поверхность омута, сзади ревел водопад, а перед ним, в зарослях, красным пятном проглядывал какой-то предмет. Это была живописная, удивительной красоты ловушка.

«Куда меня, идиота, занесло? – подумал я, с трудом ощупывая свое тело. – Когда, в конце концов, жизнь накажет меня с такой силой, чтобы я стал ценить и беречь ее?..»

Я попытался ухватиться руками за ветки кустарника, растущего на склоне ущелья, и подняться по стене, но куст легко вырвался с корнями, увлекая за собой несколько увесистых булыжников.

Пришлось снять рюкзак и поискать вокруг высокое и тонкое дерево, которое можно было использовать как шест. Раздвигая руками кусты, я пошел к водопаду, не сводя глаз с красного пятна, и чем ближе я к нему подходил, тем больше убеждался в том, что этот предмет – творение человеческих рук.

Преодолев еще одну преграду из плотных колючих зарослей, я вышел на маленькую прогалину и замер посреди нее с открытым ртом.

Над моей головой, метрах в пяти, между двух крепких стволов огромного дерева, которое каким-то чудом вымахало до таких размеров в этой аномальной зоне, застряли покореженные и изуродованные останки фюзеляжа маленького вертолета, а под ними, на земле, – обломки лопастей, лыжи-шасси, дверца без стекла, полусгнившее кожаное кресло. Запутавшись в проводах и ремнях, под фюзеляжем, словно марионетка, висел покойник и улыбался мне, раскрыв оголенную до кости челюсть.

Несколько минут я рассматривал то, что осталось от вертолета и его пилота. Похоже, что катастрофа произошла не меньше полугода назад, так как трава и тонкие побеги успели прорасти через оконный проем в дверце, а покойник истлел почти до костей. Но, возможно, я ошибался. При такой влажности и температуре все разлагается намного быстрее.

Я обошел место катастрофы, стараясь не заходить под фюзеляж, который мог свалиться мне на голову в любой момент. Пилот был когда-то одет в синтетический спортивный костюм и кожаные кроссовки. Влага и тепло их тоже не пощадили, и от одежды остались лишь лохмотья. Через грудь, наискосок, была прикреплена сумка, сохранившаяся намного лучше, чем ее хозяин.

Я думал только о еде. Вполне возможно, что внутри фюзеляжа, в бортовых ящиках, остались консервы.

Я вернулся к месту своего приземления. Хуан все еще звал меня, и я откликнулся. Немного Террорист замолк, и надолго, будто испугался моего голоса. Так, собственно, и было.

– Ты разве жив? – спросил он сверху.

– К несчастью, да.

– А это правда ты? – не то шутя, не то серьезно спросил он, наверное, пытаясь высмотреть меня среди плотной листвы.

– Клянусь богом, – ответил я, все еще рассматривая неприступную стену. – И ты в этом убедишься, если скинешь мне веревку.

– Да я бы с радостью, – вздохнул Хуан. – Но веревка-то у тебя.

– Тогда сиди и отдыхай. А я поищу тут какой-нибудь еды.

– Ну-ну, – ответил Хуан.

Я вернулся к вертолету с длинной палкой на плече, которой намеревался поддеть фюзеляж и скинуть его на землю, но он настолько крепко засел между мощных стволов дерева, что все попытки расшатать его были безуспешны.

Я ходил, как лиса вокруг винограда, и представлял, как найду небольшой ящичек, размером метр на метр, открою его, а он окажется битком набитым продуктами: копчеными колбасами, сыром, крупами, галетами, кофе и сахаром, а может быть, там окажется и бутылочка хорошего бренди, и тогда мы с Хуаном устроим пир. Мое желание, чтобы все оказалось именно так, было столь велико, что я рискнул и полез на дерево.

При помощи шеста я добрался до горизонтальной ветки, зависшей над фюзеляжем, с которой через пустой дверной проем вполне можно было спуститься в пилотскую кабину и пробраться внутрь.

Так я и сделал, хотя это стоило мне огромных усилий. От голода кружилась голова, и вертолет вместе с прогалиной вращались перед моими глазами, словно я восседал на карусельной лошадке. Закусив до боли губу, я долез до обломка лопасти и, придерживаясь за него руками, наступил ногой на корпус фюзеляжа. Если он все-таки рухнет на землю вместе со мной, то я наверняка разделю участь пилота.

Но фюзеляж, хоть и начал вибрировать и раскачиваться, все же удержался в прежнем положении, и я, опустившись на живот, съехал в дверной проем.

Эта эквилибристика на пятиметровой высоте так вымотала меня, что мне пришлось сесть на маленький стульчик, который находился рядом с креслом пилота, и отдыхать несколько минут.

Салон был почти пустой, ящика с продуктами, к моему великому сожалению, я не нашел. К бортам крепежными скобами были прикреплены канистры и фляги, все пустые. Большой желтый бак для топлива оказался надтреснутым, и керосин, по-видимому, давно вытек. К спинке кресла пилота синтетическими ремнями был пристегнут пластиковый чемоданчик. Я ухватился за него как за последнюю надежду, хотя понимал, что в таких чемоданчиках намного чаще встречаются совершенно бесполезные здесь доллары, чем продукты.

Но в чемоданчике, который мне пришлось взломать, так как замки на нем были кодовыми, не оказалось даже долларов. Мне хотелось выть от досады, когда я выгреб из чемоданчика какие-то позеленевшие от сырости папки и конверты. Ни банки кофе, ни рыбных консервов, ни соленых жареных орешков, ни плитки шоколада!

Я швырнул бумаги вниз, а чемодан забросил в глубь салона.

Осталось проверить содержимое сумки, которая висела на покойнике. Это была не только неприятная, но и опасная процедура, потому как мне пришлось наполовину свеситься с фюзеляжа, держась за пилотское кресло одной рукой. Я сумел ухватиться за ремень сумки, но как только начал подтягивать ее к себе, ремень лопнул, и сумка полетела вниз.

Я чертыхнулся и принялся карабкаться на сук, опираясь на обломок лопасти. Прошло не меньше четверти часа, пока я спустился на землю.

Сумка покойника все-таки принесла удачу. Две плоские консервные банки, похожие на шайбы, три пачки сигарет в герметичной упаковке и зажигалка на пьезоэлементах (Хуан будет плясать от радости!), бутылка чего-то спиртного с совершенно выцветшей этикеткой, бумажник с купюрами и револьвер, хоть и потемневший от сырости, но, по-моему, еще вполне пригодный для стрельбы – вот все, что я нашел.

О содержимом банок я пока не знал, хотя прочитал все аббревиатуры и буквы, вытесненные на их поверхности. Решил, что вскроем их наверху. Из бутылки отпил глоток – это было что-то вроде коньяка или бренди, и мне сразу крепко дало в голову. В бумажнике оказалось почти три сотни долларов, которые я не поленился пересчитать.