– Когда будешь знать дату, сообщи. Мы с Лиз прикинемся потенциальными покупателями и при всех будем расхваливать твой дом.

– У вас наверняка найдутся дела поинтереснее, чем ломать комедию у меня дома.

– Возможно, – не стала спорить сестра. – Но, так или иначе, тебе всегда требовалась моя помощь. Всю жизнь я была вынуждена опекать тебя. – Она посмотрела в сторону кухни, где Лиз готовила обед. – На этой неделе у меня еще один сеанс химии. Кажется, в следующую пятницу. Вот уж чего я совсем не жду. – Она вздохнула – тень опасений и мрачных предчувствий скользнула по ее лицу – и повернулась ко мне: – Кстати, раз об этом зашла речь, пожалуй, мы сделаем это в четверг.

– Что сделаем?

– Съездим кое-куда вдвоем, забыл? Мой подарок на Рождество.

– Но имей в виду, что я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Вот и хорошо. Я заеду за тобой в семь. Лиз уложит Лондон спать, если ты не против.

– Конечно, – согласился я. Мардж устало зевнула, и я понял, что мне пора. – Я, пожалуй, поеду. Надо закончить еще кучу дел, пока не вернулась Лондон.

– Ладно, – кивнула она. – Буду ждать четверга. Только не забудь одеться потеплее.

– Непременно, – пообещал я, встал с дивана, помедлил в нерешительности и поцеловал сестру в щеку. Ее глаза были закрыты. – До встречи.

Она молча кивнула, и по ее дыханию я понял, что она уснет вскоре, как я выйду за дверь.

Вивиан привезла Лондон тем вечером в семь. Пока лимузин ждал на улице, а Лондон купалась, готовясь ко сну, мы успели немного поговорить на кухне.

– Насчет Рождества… – Вивиан начала с самого главного. – Думаю, будет лучше, если мы проведем его здесь. То есть лучше для Лондон. Ведь это ее последнее Рождество в этом доме. Я могла бы остаться в комнате для гостей, если ты не против. – Она достала из своей сумочки лист бумаги. – Кое-что я уже купила, но тебе придется докупить остальное, чтобы мне не пришлось тащить все самой. Я составила список. Сохрани чеки, и мы поделим все расходы.

– Как скажешь, – согласился я, вспомнив, что говорила Мардж о праздниках. Теперь мне было чем порадовать сестру. – Сегодня я виделся с Мардж. – Я прислонился к кухонному столу.

– Как у нее дела?

– Много спит.

Вивиан кивнула и отвела глаза.

– Как все это ужасно, – сказала она. – Я знаю, ты думаешь, что мы с Мардж не ладили, но я всегда любила ее. И знаю, что таких мучений она не заслужила. Мне хотелось, чтобы ты это знал. Она всегда была отличной сестрой.

– И остается до сих пор, – добавил я и вдруг задумался, как долго мне еще суждено произносить эти слова.

В среду после школы мы с Эмили собрались свозить детей в елочный питомник, чтобы они сами смогли выбрать дерево. Питомник был украшен как деревня Санты, где дети могли с ним познакомиться, осмотреть его мастерскую, полакомиться горячим шоколадом с печеньем. Выяснилось, что сотрудники сами развозят елки уже на подставках – этому я был особенно рад, поскольку опасался, что мой «приус» не выдержит тяжесть дерева.

Я посвятил в наши планы Мардж, и она настояла, чтобы в питомнике мы и встретились с ней и Лиз.

До Рождества оставалось девять дней.

Мардж вышла из машины на стоянке, я обнял ее и почувствовал, как выпирают ребра: рак медленно пожирал сестру изнутри. Однако она казалась более энергичной, чем после возвращения из Нью-Йорка.

– А это, как я понимаю, Бодхи, – объявила Мардж, с трогательной серьезностью пожимая мальчику руку. – Ты рослый для своих лет, – заметила она, а потом принялась расспрашивать, чем он любит заниматься и что хочет в подарок на Рождество. А когда детям наскучил взрослый разговор, мы разрешили им бежать впереди. Вскоре они затерялись между вечнозелеными деревьями.

– Какие планы на праздники, Эм? – спросила Мардж. – Уезжаешь куда-нибудь?

– Нет, – ответила Эмили. – Обычно отмечаю праздники в семье. Буду чаще видеться с сестрой и родителями. Лондон уже умеет ездить на велосипеде, и Бодхи тоже уговаривает научить его, так что, наверное, я подарю ему велосипед, хотя и не уверена, что смогу преподать ему урок езды.

– Ты ведь поможешь, Расс? – Мардж толкнула меня локтем.

Я поморщился.

– Мардж всегда ухитрялась записать меня в добровольцы.

– Помню-помню, – засмеялась Эмили. – Расс говорил, что поездка в Нью-Йорк выдалась замечательная.

Они увлеклись разговором и немного отстали. Я взял Лиз под руку.

– Как ваш график с мамой? – спросил я.

– Оказался удачным. Моя рабочая неделя сократилась до трех дней, два будних дня в неделю к нам приезжает твоя мама.

– Сегодня, по-моему, Мардж получше.

– Утром она чувствовала себя усталой, а после взбодрилась. Мне кажется, такие вылазки создают у нее ощущение, что с ней все хорошо, пусть и ненадолго. Вот и в Нью-Йорке было то же самое.

– Хорошо, что она все-таки решила съездить. Я просто опасался, что она переутомится.

– Я тоже, – кивнула Лиз. – И знаешь, что она отвечала, когда я делала предупреждения?

– Даже представить себе не могу.

– Посоветовала мне поменьше беспокоиться, так как у нее «еще остались важные дела».

– И что это значит?

Лиз покачала головой.

– Я, как и ты, могу лишь догадываться.

Пока мы ждали догоняющих нас Эмили и Мардж, я обдумывал загадочные слова моей сестры. Она всегда умела преподнести сюрприз, и я гадал, что же еще она для нас припасла.

Следующим вечером Мардж и Лиз приехали ко мне ровно в семь. Лондон с порога повела Лиз к себе в спальню, показывать аквариум.

Было довольно тепло, но Мардж надела шапку и закуталась в шарф, вдобавок к перчаткам и пуховику. Он болтался на ней, как на вешалке, – тот самый, который я привез ей в больницу.

Мне не верилось, что с тех пор, как ее увезли из дома на «скорой», прошло меньше трех недель.

– Ну, готов? – нетерпеливо спросила Мардж.

Я влез в куртку и прихватил перчатки и шапку.

– Куда едем?

– Увидишь, – ответила она. – Идем, пока я не передумала.

Я по-прежнему был озадачен, но когда мы свернули на знакомую дорогу, вдруг понял, к какой цели мы движемся.

– Ты что, серьезно? – спросил я, когда она притормозила у ворот и заглушила двигатель.

– Конечно, – твердо заявила Мардж. – Это и есть твой рождественский подарок для меня.

Над нами высилась водонапорная башня – немыслимо, неизмеримо высокая.

– Подниматься на нее запрещено, – напомнил я.

– И всегда было запрещено. Но раньше нас это не останавливало.