Осипов и Криворуков, мне будет не сложно обойти, хоть они и давно знакомы людям, а я появилась из ниоткуда.

— Ты так и не ответила мне насчет ужина, — тихо шелестит голос Быстрицкого.

Хмыкаю.

— Поужинай с женой.

Лев недовольно цокает.

— Ты теперь все время будешь тыкать мне женой?

В груди начинает закипать злость. Просто поразительный мужчина! При живой жене имеет наглость куда-то меня приглашать. И ладно, на дороге Лев думал, я не знаю, что он женат. Но сейчас ведь он знает, что я знаю!

— Ты считаешь это нормальным? — шиплю. — При живой жене приглашаешь постороннюю девушку ужинать. И не просто девушку, а своего соперника на выборах.

— Ну ты мне не соперница.

Эти слова задевают меня до глубины души. Как будто я какая-то мелкая букашка. То есть, пьяный Криворуков для него соперник, а я нет?

— Не обижайся, — угадывает мое настроение. — Ты слишком прекрасна, чтобы с тобой соперничать.

— Прибереги комплименты для жены, — цежу. — Ни на какой ужин я с тобой не пойду. И очень скоро ты поймешь, что у тебя только один соперник, — я.

Быстрицкий тихо смеется.

— Ты когда-то своей жене клялся в любви и верности, — продолжаю. — Не держишь слово. И как ты собрался быть мэром? Наобещаешь сейчас людям с три короба и тоже не сдержишь.

Лев не отвечает. В этот момент Криворуков заканчивает выступать. Теперь очередь третьего кандидата — бывшего главы одного из муниципалитетов региона Афанасьева Эдуарда Андреевича. Если первые двое депутатов сами сдали свои мандаты, чтобы пойти на выборы мэра, то этот был уволен со скандалом. Кажется, сорвал сроки строительства дорог.

Афанасьеву чуть больше сорока лет, и держится он не плохо. Выглядит мужчина довольно приятно. Нет обвисшего брюха и второго подбородка, как у депутатов.

— Моя главная задача на посту мэра — благоустройство города: строительство парков, зон отдыха, детских площадок…

— А дороги будут построены? — выкрикивает кто-то из толпы.

Афанасьев на секунду теряется, понимая, на что намекают.

— Дороги тоже обязательно будут… — растерянно бормочет в микрофон.

По толпе проходится волна смеха. Афанасьев вконец тушуется и сворачивает свое выступление очень быстро. Спасибо ему за это. Я уже замёрзла.

Четвёртым к микрофону должен выйти Быстрицкий. Не успевает Афанасьев вернуться на свое место, а Лев сделать шаг вперед, как толпа начинает реветь и свистеть, приветствуя его. Мне снова становится не по себе. То, как люди его поддерживают, ощущается кожей.

— Привет, Печорск! — радостно восклицает Лев в микрофон.

Свист, визг и аплодисменты усиливаются. Затем кто-то снова начинает скандировать: «Лев! Лев! Лев!», а остальные подхватывают. Это длится, наверное, с минуту или даже больше. Ей-богу, не удивлюсь, если вся толпа описалась кипятком от счастья, что перед ними стоит Быстрицкий!

Как только поросячий визг наконец-то стихает, Лев принимается говорить:

— Знаете, меня тут недавно одна девушка обвинила в том, что я не выполняю своих обещаний, — по толпе проходится волна смеха, а я напрягаюсь.

Это он меня имеет в виду???

— И я подумал: а зачем вообще нужны обещания? Ну вот я иду на выборы мэра, что я должен вам пообещать? Стандартный набор: новые светофоры, отремонтированные тротуары, парки, скверы… Что там еще обычно обещают перед выборами?

— Обновление общественного транспорта! — выкрикивает кто-то из толпы.

— Да, точно, новые автобусы и маршрутки.

— Пандусы! — громко говорит женщина.

— Да, пандусы.

— Отлов бродячих собак!

— Да, строительство приютов для бездомных животных, — соглашается Быстрицкий.

Я вглядываюсь в спину Льва и вслушиваюсь в каждое его слово, позабыв, что уже околела от холода. Он планировал эту речь или сочиняет на ходу? Учитывая, что Лев начал с девушки, которая обвинила его в невыполнении обещаний, он импровизирует.

Мне становится не по себе. Что он задумал? Почему он не выступает с обычной формальной речью, как три предыдущих кандидата?

— Но я не буду обещать вам ничего из этого, — провозглашает Быстрицкий, а толпа удивленно затихает. — Вместо обещаний я хочу задать вам несколько вопросов. Помните финансовый кризис восемь лет назад, когда рубль обвалился к доллару в два раза, а то и больше?

— Дааа, — хором отвечают.

— Помните, как тогда из телевизоров по всем каналам трубили о рекордной инфляции в стране?

— Дааа.

— А в моих магазинах цены выросли?

— Нееет!

Я закатываю глаза. Ну какой рыцарь! Торговал себе в убыток. Закупочные цены-то резко подскочили у всех производителей товаров.

— Непрерывно из года в год в России в среднем по стране снижаются доходы населения, — продолжает Быстрицкой. — Инфляция съедает зарплаты. Что происходит с зарплатами на моих предприятиях?

— Растууут! — кричит толпа.

— Да, каждый год я нахожу возможности повышать зарплаты сотрудникам всех своих компаний. Каждый год я нахожу возможности модернизировать свои производства, улучшать качество рабочих мест, выделять гранты для поездок детей сотрудников в летние лагеря и так далее и тому подобное. Но разве я когда-то обещал вам все это заблаговременно?

В толпе тишина. На их лицах изображён глубокий мыслительный процесс, видимо, пытаются вспомнить.

— Нет… — подаёт неуверенный голос женщина в первых рядах.

— Вот именно, — кивает Быстрицкий. — Я ничего не обещал вам заблаговременно, но я брал и делал. Пока все обещают, я делаю. И я не буду ничего вам обещать сейчас. Зачем? Вы достаточно обещаний слышали от всех предыдущих мэров вместе взятых. Но в отличие от всех них я буду делать. Не обещать, — Лев поднимает вверх указательный палец, — а делать. Так же, как я делал, а не обещал, раньше.

Быстрицкий порывается сказать что-то еще, но его тут же перебивают бурные аплодисменты, свист, восторженные крики. Кто-то поднял вверх ватманы с надписями «Team Bystritskiy», «Наш выбор — Быстрицкий», «Лев, ты ❤️❤️❤️». Плакат с сердечками, кажется, держат девушки лет восемнадцати.

Я чувствую, как у меня слабеют ноги. Довольный Быстрицкий вставляет микрофон на место и делает несколько шагов назад. Теперь моя очередь выступать.

Боже…

Делать это после Быстрицкого особенно сложно. Ему рукоплескают и выкрикивают слова поддержки. Зачем им после него какая-то незнакомая Ирина Самойлова?

Но я собираю волю в кулак и делаю уверенные шаги к микрофону. Завидев меня, толпа стихает. Пялится удивленно, а затем я замечаю, как с дальних рядов люди начинают расходиться. Вот просто разворачиваются и уходят!