— Почему?

— Я не знаю! Я ничего плохого не сделала! А он просто в один день взял и объявил, что больше мы встречаться не будем, — Марина снова прикладывает к сухим глазам бумажный платок.

Эта девушка вызывает у меня раздражение. Ее внешний вид, ее манера разговора, ее тупость — меня все в ней бесит. Вот просто до исступления бесит. Волна отвращения поднимается к горлу и застревает там комом. Еще чуть-чуть — и в прямом смысле меня стошнит.

— Спасибо, что уделили нам время. Мы вам позвоним, — говорю, чтобы содержанка поскорее убралась.

Она недоуменно хлопает нарощенными ресницами.

— Это все?

— Пока да. Мы свяжемся с вами чуть позднее.

Марина поднимается со стула, поправляет на бедрах короткую кожаную юбку, надевает соболиную шубу и наконец-то выметается из моего кабинета.

— Открой, пожалуйста, окно, — прошу Андрея. — От ее приторных духов у меня разболелась голова.

Политтехнолог ухмыляется, согласно кивнув, и приоткрывает форточку.

— Что скажете, Ирина?

Пожимаю плечами.

— У них была ничего не значащая связь. Быстрицкий ей ничего не обещал, предложение не делал, кольцо не дарил, незапланированного ребенка у них тоже не случилось. Просто любовница. Да, это будет пятном на его идеальной репутации, но вряд ли из-за этого за Быстрицкого не проголосуют. Наоборот, я даже думаю, что мужская часть населения еще больше его зауважает. Скажут: «Мужик!».

Мое настроение ниже плинтуса. Во-первых, после выступления в Доме культуры я кожей ощутила, как город поддерживает Быстрицкого. Во-вторых, эта Марина выбесила меня одним своим существованием. Такое ощущение, будто это я жена Быстрицкого и это мне он изменяет.

Боже, какая нелепость…

— Ну смотрите. Она, например, может обвинить его в домашнем насилии. Мол, поднимал на нее руку.

— Быстрицкий не поднимал на нее руку, — тут же протестую.

— Это он потом будет всем объяснять, только половина ему уже не поверит.

— Нет, клеветать на Быстрицкого не надо, — качаю головой. — Я против таких методов. Нужно работать с тем, что реально есть. А реально есть просто любовница, с которой он спал и которой ничего не обещал, но она сама себе напридумывала неземную любовь.

Мельников задумчиво тарабанит пальцами по деревянному столу.

— Но в любом случае это лучше, чем ничего, — настаивает Мельников. — Нам нужно сбивать рейтинг Быстрицкого, быстро это не сделаешь. Будем постепенно. Сначала просто любовница, потом еще что-нибудь найдем. Параллельно будет расти ваш рейтинг. Ваше выступление у Дома культуры очень хорошо воспринято местными жителями, даже мужского пола. Вы заняли третье место после Быстрицкого и Афанасьева.

— Даже уволенный за отсутствие новых дорог Афанасьев меня обошел! — возмущаюсь криком.

— Это пока. Его давно знают, а вас первый раз увидели. Мы в правильном направлении двигаемся.

Опускаю затылок на спинку кресла и задираю голову к белому потолку. Мое тело наполнено негативом и раздражением, мне срочно нужно это куда-то выплеснуть. Дома в Москве в таких ситуациях мне очень помогал спортзал на минус первом этаже моего элитного ЖК. В Печорске же я сняла квартиру в убогой девятиэтажке с обоссанным подъездом.

Как же сильно я хочу домой…

— Ладно, — поднимаюсь на ноги. — Уже поздно, завтра много дел.

— Вы поедете к губернатору?

— Да, раз пригласил.

— Он приглашал вместе с членами семьи.

— У меня нет в Печорске семьи, — бросаю в сумку телефон и планшет, надеваю шубу. — До завтра Андрей, — и не дожидаясь его ответа, выхожу из своего кабинета.

Такси везет меня десять минут по заснеженным дорогам Печорска. Я поднимаюсь в разрисованном членами лифте на седьмой этаж своей съемной двушки без особого ремонта. Там я разогреваю мясо по-французски и ужинаю в гордом одиночестве.

У меня так и чешется рука открыть на планшете интернет и посмотреть, что про меня пишут на местных форумах, но не хочу расстраиваться. Хотя Андрей говорил, что положительных откликов про меня намного больше, чем отрицательных.

Не выдерживаю и все-таки залезаю в интернет. Набрав в поисковике «Ирина Самойлова отзывы», прохожу по первой же ссылке.

«А мне она понравилась. Хорошо выступила».

«Внешность у нее зачетная».

«Да ну, москвичка. Нах она нам?».

«Тридцать лет не замужем детей нет. Ущербная какая-то».

«Тоже не понимаю чем думает женщина у которой в тридцать ни мужа ни ребенка. Мне ее жалко».

«Несчастная женщина. Мужа нет, детей нет. Чем ей еще заняться?)))) Вот учебники по истории видимо читает».

«Представляю какой у нее характер если ни один мужик возле нее не задержался».

Опускаю планшет на стол экраном вниз. И это все пишут люди, которые даже не знают, когда ставить запятые. Ну да, зачем им быть грамотными, у них одна радость в жизни — бегом жениться после школы и нарожать детей, а потом сосать палец.

Я давно поняла: чего бы женщина ни добилась, ее заслуги не значат ровным счетом ничего, если у нее нет мужа. Просто потому что настоящий показатель успеха у женщины — это не хорошее образование, не престижная работа, не высокий заработок, а муж. Какой бы он ни был. Даже если муж с пивным пузом лежит на диване, смотрит футбол и нигде не работает — именно он делает женщину в глазах общества успешной и полноценной.

Как же я устала от этих бесконечных сочувствующих взглядов со стороны замужних женщин. Мол, «Не переживай, ты тоже себе кого-нибудь найдешь» или «Бедная, как же ты все на себе одна тащишь». При том, что на самом деле это они тащат на себе детей, мужика и зачастую еще его маму.

А ведь я знаю, что эти замужние смотрят на меня и в глубине души завидуют. Надо показать им, как умеют жить поистине красивые, сильные и независимые девушки, у которых нет детей, но которые счастливее всех этих домохозяек вместе взятых.

Я беру в руки телефон и звоню жене своего младшего брата — всемирно известной топ-модели, которая однажды взорвала все мировые подиумы.

Глава 14.

Ирина

У губернатора настоящий дворец. Когда я подъезжаю, ворота автоматически открываются, и такси заезжает на закрытую территорию. Зимой здесь все в снегу, но по антуражу не сложно понять, что летом эта огромная территория перед особняком превращается в зеленый сад. Даже фонтан есть.

У двери меня встречает в прямом смысле слова дворецкий, который, кланяясь, пропускает меня в особняк. От блеска рябит