— Почему ты не купил новое кольцо?

— Зачем?

Действительно.

— Ну а зачем женатые люди носят обручальные кольца?

— Понятия не имею. Мне оно не нужно.

Я издаю смешок. Вдруг понимаю, что мы с Быстрицким остались вдвоем за сценой. Остальные кандидаты разошлись по своим гримеркам или вовсе уже уехали, сотрудников Дома культуры почему-то тоже нет. В тусклом свете глаза Льва кажутся темными, хотя на самом деле они, насколько я помню, голубые.

Мне немного не по себе находиться наедине с Быстрицким. В памяти снова всплывает дом отдыха, поцелуй… Все-таки ошибкой было целоваться с ним. Зациклилась теперь на этом поцелуе, как пятнадцатилетняя школьница. Вот и сейчас сама себя не контролируя, смотрю на губы Быстрицкого.

— У тебя прядка выбилась, — Лев заправляет мне за ухо волосы.

От его прикосновения меня в прямом смысле бьет током, и я дергаюсь.

— Ай!

Лев тихо смеется.

— Ты бьешься током! — произношу с претензией, чувствуя, как разгоняется мое сердцебиение.

Черт… Что происходит? Почему я вообще здесь с ним стою? Надо уходить.

Но не ухожу, продолжая рассматривать Быстрицкого. У него небольшой шрам над левой бровью. Не очень заметный, виден, только если внимательно присмотреться.

— Зачем тебе это, Ира? — вдруг спрашивает низким хрипловатым голосом.

— Что именно?

— Выборы.

— Долго рассказывать…

— Я не тороплюсь.

— А тебе зачем? Весь город и так принадлежит тебе.

— В бизнесе стало скучно, решил сменить обстановку, — ухмыляется. — Ну так и что привело тебя в Печорск? И почему именно Печорск? Не нашлось городов поближе к Москве?

— А ты сожалеешь, что я приехала?

— Наоборот, очень рад твоему появлению в моей жизни.

Лев произносит это такой интонацией, что выбивает воздух из легких. Мне категорически не нравится, как Быстрицкий влияет на меня. Чувствую себя рядом с ним какой-то сопливой школьницей.

— Ну так что? Расскажешь? — торопит меня с ответом.

Я молчу. Нет, я не готова сказать Быстрицкому правду, как есть. На своей предыдущей должности первого заместителя министра экономики РФ я крупно облажалась. Премьер-министр отправил меня в Печорск, как в ссылку. Наказание такое за мое предложение отменить в России бюджетные места в вузах. Ну и премьер сказал, что если я выиграю выборы в богом забытом городе Печорск, то буду прощена. Годик поработаю тут мэром (ну раз уж выиграла), а потом вернусь в Москву на очень хорошее место.

И я очень, очень хочу домой в Москву. Поэтому выиграю эти гребанные выборы любой ценой.

— Я в школе не только историю любила, но и географию. В девятом классе узнала, что в России есть прекрасный город под названием Печорск. И как узнала о его существовании, так сразу сама себе пообещала: однажды стану мэром этого замечательного города, — отрываюсь от стены и хлопаю Быстрицкого по плечу. — Передавай привет жене.

Я тороплюсь в свою гримерку. Мои каблуки громко стучат по деревянному полу, поэтому не слышу, следует ли Быстрицкий за мной. Оказавшись в одиночестве, вдруг понимаю, что дрожу. То ли от холода, то ли…

Нет, ну точно не из-за близости Быстрицкого.

Снимаю шубу, бросаю ее на маленький диванчик у стены, а сама опускаюсь в крутящееся кресло перед зеркалом. Смотрю на свое отражение.

Вроде мое выступление оказалось не таким уж и плохим. По крайней мере оно запомнилось людям. Мой политтехнолог Андрей уже настрочил мне сообщений. Он смотрел в прямом эфире на местном телевидении.

Мысли прерывает короткий стук в дверь.

— Войдите.

На пороге появляется незнакомая девушка с большим бумажным стаканом в руке.

— Здравствуйте. Лев Александрович просил принести вам горячий чай, — девушка проходит в гримерку и ставит стакан на туалетный столик у зеркала передо мной.

— Спасибо, — только и успеваю растерянно вымолвить.

Девушка бесшумно удаляется, а я удивленно пялюсь на стакан с черной пластиковой крышкой, из-под которой свисает бирка пакетика от чая. Снимаю крышечку. Пар тут же поднимается клубком над стаканом. По запаху это обычный черный чай с бергамотом. Надеюсь, Быстрицкий ничего мне сюда не подмешал?

Беру стаканчик в руки и грею замерзшие ладони. Потом все же решаюсь и делаю небольшой глоток. Горячая жидкость спускается по пищеводу в желудок и согревает изнутри. Блаженно прикрываю глаза и вдруг понимаю, что я чертовски устала.

Телефон издает короткое дзинканье.

Нехотя поднимаю тяжелые веки и вижу на экране новые сообщения от политтехнолога. Разблокирую экран и проваливаюсь в диалог:

«Первое — губернатор приглашает всех кандидатов в мэры провести выходные в его резиденции. Только что пришло приглашение в штаб. Второе — мы нашли одну очень обиженную любовницу Быстрицкого)))».

Глава 13.

Ирина

— Я все ждала, что он разведется. А он все не разводился и не разводился, — выдает обиженно бывшая любовница Быстрицкого и прижимает к сухим глазам салфетку.

Марина, двадцать три года. Их роман с Быстрицким длился десять месяцев, Лев порвал с ней в прошлом году. Моя команда отыскала ее по геотегам в социальных сетях: они с Быстрицким постили фотографии в одно время и из одного острова на Мальдивах.

Я поднимаю на Андрея недоуменный взгляд. Мой политтехнолог, едва скрывая смех, спрашивает:

— А почему вы ждали, что Быстрицкий разведется?

Марина отбрасывает назад светлую прядь нарощенных волос и поджимает силиконовые губы.

— Ну а зачем еще он со мной был!? Я думала, он меня любит! А он… А он…

Кажется, на ее наклеенных ресницах даже появляется настоящая слезинка.

— А он вам обещал, что разведется с женой, или вы сами думали, что он должен развестись? — устало спрашиваю.

— Ну… — теряется. — Он вел себя так, как будто собирается развестись.

— Это как?

— Дарил мне подарки, водил меня в рестораны, возил на Мальдивы…

— В любви признавался?

— Прямо эти три слова не произносил, но все действия Льва говорили о том, что он меня любит!

Я уже от нее устала. Облокачиваюсь на спинку мягкого кожаного кресла в своем кабинете в штабе и тру глаза. Типичная безмозглая любовница. И Льву было с ней интересно? О чем он хоть разговаривал с ней?

Хотя… Любовниц ведь не для разговоров заводят. Бросаю взгляд на ее надутые силиконом губы. Такой рот предназначен явно не для философских бесед о душе.

— И как вы расстались? — спрашивает Андрей.

— Лев сказал, что между