что никто из нас не заслуживал услышать такое. Дурацкий стереотип, не имевший ничего общего с моими друзьями: мы бы с радостью обменяли возможности, которые открывали перед нами родительские деньги, на свободу выбора и шанс распоряжаться своими жизнями.

Слишком часто за идеальной картинкой, которую так рьяно оберегают в нашем окружении, скрывается все худшее, что может быть в человеке.

Мэган. Ее отец не желал принимать выбор дочери, всячески препятствуя их отношениям с Риком, который любил мою подругу так сильно, как это только возможно. Он не из тех, кто открыто демонстрирует свои чувства в обществе, но мы знали, с каким трепетом Рик относится к Мэгги и на что готов ради нее.

Рик. Мы частенько встречались на разных мероприятиях, и он всегда мне казался очень замкнутым и серьезным парнем. Но когда начались их с Мэгги отношения, я поняла, что Рик просто не любит пустую болтовню, предпочитая действовать. Его решительность и острый ум были настоящим подарком для отца: он нарадоваться не мог, что сын решил участвовать в управлении их предприятиями. Но вот уже несколько месяцев моего друга мучила ситуация с отцом Мэгги.

Лилли. Ее мать, выходя замуж во второй раз, выбирала далеко не сердцем, и напрасно: отчимом для Лилли стал жестокий человек, наделенный, к несчастью многих, огромной властью.

Миссис Райт, получившая столь желанное положение в обществе и финансовое благополучие, готова была терпеть любые выходки супруга, в то время как ее дочь часто оставалась у меня, боясь возвращаться домой. Это держалось в строжайшем секрете от Спенсера. Даже я бы не узнала, что порой вынуждена переживать хрупкая Лилли, если бы однажды ей не пришлось неделю залечивать синяки, скрываясь от Спенса у меня дома.

И все же ей удавалось сохранять веру в добро, а в сердце не было места для ненависти – даже к домашнему тирану она испытывала лишь жалость.

Спенсер, как и Рик, даже не думал противиться роли преемника и уже год успешно справлялся с ней. Но друг как-то признался, что все еще мечтает связать себя с кулинарией, которую его родители сочли недостойным их семьи занятием. А мы все надеялись, что однажды это произойдет: его грибные равиоли и лимонный пирог уносили на вершину блаженства.

Он с первых секунд знакомства попал под чары нашей рыжеволосой бестии и счел целью своей жизни любить и оберегать ее. Я не раз порывалась рассказать ему правду о мистере Райте, и останавливало меня даже не то, что я поклялась Лилли молчать, а то, что подруга была права – у ее отчима слишком много власти. Но несколько недель назад я была готова наплевать на все обещания и все рассказать Спенсу.

Лилли заверила меня, что у нее уже есть план и потом она расскажет сама. Я не стала говорить ей, но для себя сделала пометку, что, если в ближайшее время она не признается Спенсу, это сделаю я, потому что так больше не может продолжаться.

Пожалуй, единственным, кто чувствовал себя в этом мире как рыба в воде, был Марк. Но он попал в нашу компанию позже всех, поэтому дружба с ребятами у него была условная и все наши разговоры по душам проходили без участия моего бывшего жениха, который просто не мог нас понять.

Иногда меня охватывал страх проснуться однажды такой же холодной и жестокой, как он или мои родители. Что ж, благодаря Марку и последним событиям я оказалась одной ногой на той самой, темной, стороне.

До ужина у Верики оставалось еще несколько часов, когда мужская половина компании удалилась в одну из спален, странно переглянувшись.

Мы с девочками расположились на диване и обсуждали планы на завтра в надежде, что погода хоть немного наладится: Лилли расписывала нам чудодейственные свойства местных термальных источников, запустив пальцы в мои волосы и массируя голову, отчего я разве что не мурлыкала.

– Ты ведь понимаешь, что все это сказки? – спросила Мэгги, удобно разместив голову на моих коленях.

– Мы в любом случае ничего не потеряем, – резонно подметила Лилли. – А если хоть что-то из написанного про эти источники окажется правдой, так вообще замечательно.

– Совсем забыла, что наша Лилли верит в волшебство, – усмехнулась Мэган.

– Уже давно известно, что термальные источники приносят пользу.

– И ты, Брут? – Мэган удивленно посмотрела на меня снизу. – Вот уж от кого не ожидала.

– Предпочитаю жить с верой в чудеса, иначе будет совсем скучно и мрачно, – ответила я, пожав плечами.

Наше внимание привлекло настойчивое покашливание, и мы втроем синхронно повернулись на звук.

Перед нами в ряд стояла вся троица, каждый держал в руках по небольшому букету. Спенсер сжимал свой до побелевших костяшек, а у Рика был еще какой-то пакет.

– Дамы, – подал голос Рик, улыбаясь максимально широко. – Нижайше просим вас присоединиться к нам и испить по фужеру игристого.

Мэгги даже села от удивления, настолько пафосно это прозвучало.

– Вы что-то натворили, не так ли? – спросила она осторожно.

– Лучше сразу признайтесь, – присоединилась я, разглядывая их до ужаса довольные лица.

– Обещаем, что бить не будем. – Лилли поднялась на ноги. – Возможно.

– Вот и радуй их после такого, – шутливо проворчал Рик, переглядываясь со своими подельниками. – Никакой благодарности.

– Ладно, идемте за стол. Сейчас достану фужеры, – сказала Мэгги, но вдруг замерла и широко распахнула глаза: – Иисусе, только не говорите, что эти цветы вы сорвали с одной из хозяйских клумб.

По взглядам парней мы поняли, что именно так они и поступили, но Рик поспешил нас успокоить.

– Верика нам разрешила, – заверил он, протягивая Мэгги пионы. Щеки подруги залились румянцем, и она поцеловала парня.

Ко мне подошел Марк и вручил небольшой букетик ирисов.

– Спасибо, они чудесные, – поблагодарила я, но он скорчил милую мордашку и указал пальцем на свою щеку, хитро улыбаясь. Смеясь, я все же чмокнула засранца, поддавшись общему настроению и проигнорировав внутреннее сопротивление.

Пока Рик помогал Мэган, а Марк сверлил меня невинным взглядом, Спенсер все еще сжимал несчастные ромашки, что грозило им неминуемой гибелью, и не моргая разглядывал Лилли. Я же начинала догадываться, что тут происходит.

Марк подошел к нему и пихнул застывшего друга локтем. Спенс наконец расстался с несчастным букетом и на глазах ошарашенной Лилли опустился на одно колено. Мэгги выронила фужер, который с громким звоном разлетелся на куски, но этого словно никто и не заметил: все взгляды были направлены на Спенсера.

– Спенсер, что происходит? – прошептала Лилли, наблюдая за его действиями с ужасом и трепетом одновременно. Я приготовилась в любой момент ловить впечатлительную подругу, если та лишится чувств.

– Лилли, – начал он, достав из кармана голубую коробочку, – с нашей первой встречи я знал, что ты – особенная.

Лилли прижала ладошку к губам и всхлипнула. Я закусила и без того истерзанную губу, чтобы не разрыдаться вместе с ней, и заметила, что Мэгги сделала то же самое.

– Но вскоре понял, ты не просто особенная, а уникальная. Твое доброе сердце навеки пленило меня, и я не хочу ни единого дня проводить вдали от тебя.

Голос Спенсера дрогнул, как и мои жалкие попытки удержать слезы.

– Если ты позволишь, я бы хотел каждый день просыпаться и засыпать рядом с тобой. Согласен не выключать ночник, пока ты не спрячешь обе пятки под одеяло, согласен еще миллион раз пересмотреть с тобой «Практическую магию» и хоть каждый день слушать в машине альбомы Лайонела Ричи.

Всегда собранный и решительный, Спенсер замолчал на секунду и сглотнул, прежде чем продолжить дрожащим от волнения голосом:

– Элиза Лилли Райт, окажешь ли ты мне честь, став моей женой?

Лилли уже плакала навзрыд, поэтому могла только кивать и улыбаться, пока Спенс под наши бурные аплодисменты и восторженные вопли надевал ей на палец очаровательное кольцо с символом бесконечности.

Многострадальные ромашки полетели на пол, а счастливая Лилли – в объятия не менее счастливого жениха. Наблюдая за тем, как он осыпает поцелуями лицо невесты, губами осушая ее слезы, мое сердце чуть не разорвалось от счастья за этих двоих.

На радостях распив две бутылки игристого, мы засыпали влюбленных поздравлениями и даже не заметили, как пришло время отправляться на ужин к Верике. Оказалось, она действительно помогла ребятам с цветами: передала их через окно в дальней спальне.

Дождь наконец прекратился,