Я хотела помочь, но он взглядом дал понять, что справится сам, и вскоре передо мной стояла тарелка с большим куском пирога, а стакан был наполнен молоком.

– Ты сам это приготовил? – спросила я, пораженная, насколько нежным и вкусным оказался яблочный пирог.

– Нет, что ты, – засмеялся Брайс.

– Твоя возлюбленная? – предположила я и подмигнула ему, отправляя в рот очередной кусочек выпечки.

– Возлюбленной у меня нет, – сказал он, глядя мне в глаза так серьезно, что я поперхнулась этим самым пирогом. – Это Элика, она занимается готовкой и уборкой.

– Понятно, – я кивнула, ощутив при этом непонятную неловкость, решившую вдруг составить нам компанию за столом.

Остаток завтрака прошел в тишине.

* * *

– А это обязательно? – спросила я, заплетая волосы в тугую косу по совету Брайса и скептически рассматривая рубашку, которую он мне протягивал. – Я же опозорю тебя в таком виде.

– Глупости, – отмахнулся он. – И это всего на один раз. Сегодня у тебя уже появится одежда по размеру.

– Ладно.

Я вздохнула и, закончив с волосами, надела поверх своей майки рубашку, тут же утонув в ней: она сама по себе была свободная, а Брайс еще и на голову выше меня, гораздо шире в плечах и раза в три тяжелее. Снова вздохнув, я заправила рубашку в джинсы и подвернула рукава, насколько это возможно, чтобы хоть немного исправить ситуацию и не выглядеть, как сбежавший пациент психиатрического отделения.

Зажмурившись, я повернулась к зеркалу и приоткрыла один глаз. Выглядела я… прилично, но все же ужасно. Только слепой не поймет, что рубашка не моя: бóльшая часть свисала, словно парашют, потому что полностью запихнуть ее внутрь было просто невозможно. А с натянутыми и заплетенными в тугую косу волосами я выглядела и вовсе смешно.

– Ну как? – кажется, этот вопрос не мог прозвучать еще более несчастно.

Брайс окинул меня с ног до головы внимательным взглядом, от которого стало неуютно, и одобрительно кивнул:

– Да, так мы сможем избежать лишних пересудов.

– В этом я сильно сомневаюсь, – усмехнулась я. – Разве что женщины в вашем мире как-то принципиально отличаются от наших.

– Что ты имеешь в виду?

– Как часто ты ходишь в компании женщины, которую прежде никто никогда тут не видел, и покупаешь ей одежду?

– О, – выдал тот, забавно нахмурившись. Очевидно, он и не думал о том, как все будет выглядеть со стороны. – Пожалуй, такое впервые.

У нас такая ситуация вряд ли бы даже привлекла внимание, но не в мире, где твоя репутация может быть уничтожена неудачно выбранным нарядом.

Я закусила щеку, чтобы сдержать смешок – вспомнились нескончаемые пафосные приемы, и я поняла, что у нас подобный сценарий тоже был возможен. Стоило лишь надеть наряд не из последней коллекции.

– Может, не стоит нам никуда идти? – предложила я. – Мне не хочется создавать тебе проблемы.

– Все в порядке, – решительно заявил Брайс, как-то хитро улыбаясь, но не дал мне времени в чем-то его заподозрить, сразу направившись к двери. – Пойдем, покажу тебе город.

Заставив себя отвернуться от зеркала, чтобы не запереться в комнате, я побежала за Брайсом, который уже спускался вниз.

Мы вышли на улицу, и я на миг замерла, пораженная красотой этого места, но долго любоваться не вышло: один взгляд на озеро, сегодня уже наполненное водой привычного цвета, и все еще примятую траву перед ним – как я почувствовала подступающее к горлу отчаяние.

Еще утром я пообещала самой себе не позволять скорби снова взять вверх до тех пор, пока я не разберусь, что тут вообще происходит. Пообещала, что позволю себе оплакать лучшую подругу, но не сейчас.

Брайс, явно продолжающий слушать мои мысли, поспешил увести меня подальше от места, в котором словно была сконцентрирована вся моя боль. Обогнув дом слева, он провел меня через большой, но не очень ухоженный сад.

– Раньше им занималась мама, – пояснил он. – Никого не подпускала. А когда они с отцом переехали, сад стал никому не нужен.

– Это так печально, – вздохнула я, рассматривая заросшие клумбы и увядшие кусты, ясно представляя, как прекрасно было это место когда-то.

– У нас с братом нет на него времени, а нанимать кого-то не хочется, ведь мама так долго оберегала это место от посторонних.

Брайс открыл деревянную калитку с очень красивым резным узором, и вскоре мы вышли на тракт.

Все-таки дом располагался в удивительном месте. Вокруг не было видно соседских домов, и создавалось ощущение полной уединенности, словно он стоял где-то на отшибе: прямо перед ним было озеро, а дальше – лишь лес. Но стоило обогнуть дом и пройти через сад, как впереди уже виднелись многочисленные крыши домов – не больше двадцати минут пешком.

– Значит, у тебя есть брат, – сказала я. – Младший?

– Старший, – скривился Брайс.

– Неужели все так плохо?

– Ты не представляешь, – вздохнул он. – Я люблю его, но даже сейчас нам бывает тяжело находиться в одном доме дольше недели.

В голове вдруг возник вопрос, и я замерла на месте.

– Почему я тебя понимаю? – я посмотрела на Брайса. – Разве у нас один и тот же язык?

– Сначала я тоже удивился, – признался он. – Но потом ты рассказала про ту женщину.

– Верика? – удивилась я. – Это тоже ее рук дело?

– Других объяснений я пока не вижу, – парень пожал плечами, и мы продолжили путь. – У тебя есть братья или сестры?

– К счастью, нет. Хватит и одного несчастного ребенка.

– Почему несчастного?

– Ты просто не знаком с моей семьей, – усмехнулась я. – Знаешь, если мне придется остаться здесь, то я ни дня не буду скучать по родителям.

И это была чистая правда. В глубине души я даже рада, что какое-то время мне не нужно их видеть или слышать.

– А по кому будешь?

– По моим друзьям, – я закусила губу. – Сейчас им очень нелегко, и меня убивает, что я не рядом. Что не могу разделить с ними эту боль. Но они бы меня возненавидели.

– Почему ты так думаешь? – Брайс замер от удивления.

– Из-за меня погибла Лилли, – ответила я, не останавливаясь, но Брайс схватил меня за руку, вынуждая посмотреть на него.

– Лив, даже не думай. Твоей вины в этом нет, – сказал он строго.

– Пожалуйста, – прошептала я, смахивая слезы и отдергивая свою ладонь. – Не будем сейчас об этом.

Брайс упрямо поджал губы, но кивнул.

Спустя минут десять мы уже шли по весьма оживленной улице. Милар оказался очаровательным городком и немного напоминал мне те небольшие и довольно древние города, которые я видела во время поездки в Италию: узкие улочки, стоящие впритирку каменные дома, не выше двух этажей, и много зелени.

Продавцы активно зазывали взглянуть на их товар, а люди бегали туда-сюда по своим делам, не обращая на тех никакого внимания. Вокруг все было в новинку, и я постоянно крутила головой, но толком ничего не могла рассмотреть из-за количества прохожих.

Брайс уверенно прокладывал нам дорогу, а я не потерялась в первые же пять минут только потому, что схватилась за его рукав, словно малое дитя.

– Почти пришли, – сообщил он, перекрикивая толпу.

Вскоре мы оказались на просторной площади, видимо, главной во всем Миларе, но народа тут было в разы меньше, и я осмелилась выпустить рубашку Брайса из своей хватки. Вокруг площади тоже располагались различные лавки, но даже мне, человеку из другого, на минуточку, мира, было очевидно, что позволить покупки в них могут далеко не все.

В самом центре площади был большой фонтан с интересной статуей, которая сразу же привлекла мое внимание: невероятно прекрасная и полностью обнаженная женщина сидела верхом на существе, напоминающем огромного льва, но с крыльями и лапами массивнее в несколько раз, чем у царя зверей в моем мире. Женщина прижималась грудью к его шее, обнимая ее обеими руками.

И только заметив торчащую из спины незнакомки стрелу, я поняла, что пасть существа была раскрыта не от ярости, а в беззвучном крике отчаяния, словно оно потеряло нечто очень ценное.

Я уже хотела спросить Брайса про фонтан, когда мое внимание привлекли две женщины, проходившие мимо нас и оживленно что-то обсуждающие. А потом еще несколько женщин, но уже в сопровождении мужчин. Проводив их взглядом, я не сразу смогла понять, что же в них меня смутило, а потом… со всей силы ткнула Брайса локтем в бок.

– Ай! За что? – удивился тот и с видом