уверена в правильности произносимого. Вернулись? Как вернулись?

Делаю решительный шаг вперед, набрасывая по пути на плечи штормовку. Мимоходом отмечая, что плечо и ребра прошли, да и колено, как новое. Пальцы проверяют рассечение на скуле. Его нет и в помине.

С опаской приближаюсь к троице за столом. Дежавю просто. Калька вчерашнего. Невозможная, абсолютно сюрреалистичная копия. Подвижный Пашка, молчаливый Али, жизнерадостная красавица Алиса за сельским завтраком. На краю стола предметы, ожидающие разбора.

– Доброе утро!

Павел энергично трясет мою вялую с утра руку. И ладонь у него теплая, живая. Пальцы левой руки держат целехонькие авиаторы. И все выглядит так, будто вчерашний день пригрезился. Будто не валялись в траве оба моих спутника безжизненными сломанными куклами, будто слетевшие с носа Паши очки не разлетелись вдребезги, угодив при падении на столь редкий в здешней природе валун.

– Сегодня в меню кутья. Оно всегда так, когда...

Я с ходу понимаю, когда. Разваренный несоленый рис, смешанный с изюмом, подают обычно на поминках.

– Местное чувство юмора?

– Нет, скорее наше... наследие.

– Ты о чем?

Я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что Павел жив. И Али тоже.

– Здешние реалии подстраиваются под то, что у нас, – Паша шутовски постучал указательным пальцем по виску,– в бестолковке.

– И довольно толково подстраиваются,– оценил старания невидимых распорядителей я, без аппетита отправляя в рот очередную ложку каши. Содержимое миски Али отличалось. Бурая мелкая крупа с кусочками сухофруктов. Видимо, иная культурно-этническая традиция. Вот ягодный кисель пошел на ура. Клюквенный, сладко-кислый, густой.

– Еще одна боевая отметина,– Павел отодвинул ворот куртки, демонстрируя небольшой рубец на месте вчерашней смертельной раны. Он тут же выудил метательный нож из кучи вещей.– Надо же... Кожа обзавелся новыми игрушками. Сколько их у него?

– Три,– механически откликнулся я.

– А где третий? А... ясно,– он потер шрам. – Если нечто подобное случится снова, не тушуйся. Забирай все!

Али выдернул со столешницы кобуру, застегнув, проверил пистолет, достав обойму. Три патрона. Ни больше, ни меньше.

– На КэТэ вещи материализуются в тумбочке,– нейтрально пояснил наш неформальный лидер.

– А как же чужие артефакты? Разве они не должны перекочевать к владельцам? – само собой вырвалось у меня.

– К Коже и Шаману? – глаза парня мстительно сузились.– Еще чего! Они же ПК-шники!

– Кто? – подала голос Алиса.

Я заметил, как старательно она отводит глаза от чужих вещей. Ей тоже хочется верить, что вчерашнее просто дурной сон. И ничего больше.

– Убийцы. Игроки, ради добычи нападающие на других игроков.

– Сволочи они!– выпалила Алиса эмоционально.

– Это есть. Сволочи, которым потребуется пополнение арсенала. За исключением одного метательного ножа. И, наверняка, у Кожи был еще один, боевой, под курткой.– Павел не удержался от укоризненного взгляда в мою сторону.

Я лишь пожал плечами.

– А в целом, вы, ребята, молодцы. Не ожидал, что вы разделаетесь с бандитами!

– Моей заслуги нет, Алиса вот... не растерялась,– нашел в себе мужество отвергнуть незаслуженную похвалу.

– Мы вместе,– упрямо возразила девушка.

Паша так оценивающе посмотрел на нас, что я едва не покраснел. Да и Алиса зарделась.

– Ты же говорил, что не стрелку попасть в цель из пистолета нереально! – прервал неловкое молчание я.

– Но не в упор же! – хохотнул нервно Паша.–Так, давайте глянем, что нам бог еще послал. Очки на носу придавали ему вид исследователя. Индиана Джонс, юные годы.

– Ну, ножи они и есть... «метательные ножи». Пластины. Хм. «Карточки начертателя». Под ними размытый текст. Расплывается, прочесть не могу.

– А «весло»?

– Не весло. А атрибут «шаманский жезл крови». «Трофей»

– Жезл крови,– повторила девушка зачарованно.

– Твой трофей между прочим., Алис. Через очки на нем видны руны.

– Дашь позырить? – влез поперек диалога я.

– Держи.

Как и ожидал, никаких надписей я не увидел. А вот значки, нанесенные на варварское орудие насилия, бросились в глаза сразу. Не уверен, что именно руны, скорее скудные, но зрелищные, наполненные рубиновым светом, символы. Обычным порядком, без окуляров, рассмотреть их не удалось.

– Паш, а что с карточками? Как мне их использовать?

– Я не знаю.

– Жаль,– удрученно протянула Алиса.

Возле ее запястья на стол выползла небольшая улитка. Я хотел было сбить ее щелчком в траву, но...

– Стой!

Пашин окрик прозвучал так резко, что я вздрогнул. Алисины брови недоуменно взметнулись.

– Паш, ты чего, буддист?

– Не в этом дело.

Павел напряженно следил за улиткой. Тоже мне, гонки формулы один!

– А в чем?

– Здесь все неспроста.

– Улитка неспроста?

– Да.

Ветер колыхнул крону березу над головой. Одинокий лист, покружив в воздухе, приземлился рядом с прямоугольником карты.

– И лист тоже... неспроста? – с нескрываемым сарказмом подколол собеседника я. Секундой позже отругав себя за язык, снова и снова опережающий разум. Спринтер он у меня просто какой-то. Чемпион, етишкины детишки, леденцовы шишки! Инна меня отчитывала регулярно и за сомнительные шутки, и за излишнюю образность выражений. Помогало мало.

– И лист... Не просто так,– голосом аскета, только что пережившего озарение сатори, пояснил провидец.

– Ну брось, Паш. Улитка всего лишь улитка. А листок с дерева он и есть листок с дерева. И больше ничего.

Ветер, внезапно налетев, тут же стих.

– И больше ничего,– задумчиво крутя в пальцах черенок листика, протянула Алиса.

Это что, заразно?

– Оглянись вокруг,– предложил Паша.– Ни одного листа рядом. Ни одного. Не уверен, но думаю, и улиток не найдешь больше в округе, как ни старайся.

– И что? – удивление у меня, в отсутствии компании из внятных объяснений, скучает. И как-то само собой имеет склонность трансмутировать в раздражение.

– Алиса, – Паша буравил взглядом мою спутницу. То есть нашу спутницу.

– А?

– Ты задала вопрос.

– Какой?

– Про карточки начертателя.

– И?

– Ответ у тебя в руках.

– В листике березы? В улитке? – тут уж я дал волю изумлению без всякого намека на ехидство.

– Не слушай никого. Действуй,– Павел подтолкнул к Алисе карточки.

Девушка, как сомнамбула, разложила их перед собой.

– Ой! Что это? П-а-а-а-а-аш!?

Алиса вертела перед собой запястье, словно рассматривая маникюр. Только не ногти стали предметом ее внимания. Бирюзовая полоска татуировки шириной миллиметра три протянулась от ногтевого ложа среднего пальца левой руки до его основания. И ее сиреневая