— Только назвал им твоё имя и, вроде как, дал обещание, что ты с ними свяжешься завтра в десять утра. Это всё.

— Ясно. В таком случае можешь связаться с ними завтра сам и ответить, что я больше этим не занимаюсь.

— Как скажешь!

— И ещё, Сэм… Постарайся не распространяться насчёт имён в следующий раз.

— Да, согласен, — виновато опустив взгляд, ответил американец. — Просто этот тип был так настойчив… Ладно, не буду тебя больше беспокоить. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — кивнул ему Матвей и закрыл дверь.

Жаль только, что ночь эта оказалась вовсе не спокойной. Когда Матвею, наконец, удалось заснуть, его тут же окутали кошмары.

В них он снова видел, как мерзляки разрывают его ребят на части, одного за другим. И он ничего не может с этим поделать.

Совсем ничего.

Глава 3

Чужаки

Кто бы мог подумать, что оставшиеся в прошлом способы шить одежду из шкуры животных вновь станут актуальны? До чего причудливо наблюдать, как синтетические куртки постепенно сменяются паркой из тюленьей шкуры, а нейлоновую обувь вытесняют унты с прокладкой из пингвиньего меха. Исчезают стальные иглы — их место занимают маленькие косточки птиц и китовый ус. Ничто не пропадает даром.

Зная, что ещё тридцать лет назад во всём мире полностью запретили использовать шкуры и мех животных в качестве материала для одежды, подобное не укладывается в голове. Будущее стало тесно сосуществовать с прошлым.

Из личного дневника Фридриха Шульца, старосты станции «Конен», 2069 год.

21 января 2093 года

Йован никогда не упускал шанса раз в год с размахом провести свои именины, напоив всех братьев и сестёр бормотухой собственного приготовления.

Вот и сейчас, несмотря на пришедшую на «Восток» беду, он созвал всех, кого только смог, в столовую, которую много лет назад переделал в бар и нарёк его «Полярным Переполохом». Подобное ироничное название было как раз в духе здоровяка с его непростым характером.

Йовану стоило отдать должное, поскольку в своё заведение он действительно вложил душу, превратив его в крохотный островок прошлого. Именно в баре посетители могли найти множество разных штуковин с захваченных земель, будь то игрушки, картины, статуэтки, музыкальные проигрыватели и ещё много прочего, хоть и бесполезного, но крайне любопытного барахла. Сам Йован любил коллекционировать бутылки из-под разных алкогольных напитков, которые он с гордостью демонстрировал заезжим гостям, иногда останавливающимся на «Востоке» по пути на другие станции. Матвей лично принёс ему с захваченных земель три бутылки довольно чудаковатой формы: из-под виски, коньяка и вина.

Но, откровенно говоря, «Полярный Переполох» славился своей аутентичностью куда меньше, нежели местным самогоном на картофеле, который Йован выращивал в одном из контейнеров-ферме. Разумеется, большая часть клубней шла на стол в качестве еды, и лишь малую их долю он тратил на крепкую бормотуху.

Поначалу Олег Викторович был против затеи Йована, посчитав её излишней растратой пищи, но с подачи Матвея всё же дал добро. Людям нужно было немного успокоиться и отвлечься перед наступлением зимы, а заодно отдохнуть от изрядно надоевших собраний, которые всё равно ни к чему не приводили.

Вечером в «Переполохе» собралось полсотни восточников. Они по очереди подходили к стойке, за которой хозяйничал именинник, и поздравляли того с юбилеем.

— Тридцать пять лет! — настала очередь старосты. — Эх, вернуть бы и мне мою тридцать пять.

— Ну, это мы организуем, Олег Викторович, — отблагодарил его за поздравление Йован и стал наливать самогон в рюмку из китовой кости. — Не телом, так духом помолодеете. Вот.

— Так, сколько с меня, стало быть, ватт? — староста закатал рукав свитера, обнажив свой старенький ваттбраслет, представляющий собой портативный аккумулятор с дисплеем от старого смартфона. Он вытянул небольшой кабель для передачи энергии на браслет Йована, но тот его остановил.

— Олег Викторович, ну, вы чего? Сегодня всё за мой счёт. Забыли? Весь вечер об этом талдычу.

— Вот как? Видать, запамятовал. Ну, раз такое дело… — он взял небольшую рюмочку с напёрсток и залпом её осушил.

Йован и сидящий рядом Матвей тем временем обменялись взглядами, как бы говоря друг другу: Викторович уже не так молод, как в те времена, когда мы оба были мальчишками.

— Ох, хорошо пошла, зараза, — сморщившись, произнёс староста и поспешил закусить сушёной рыбой. — Щас бы хлеба или лучка… Гадство! Жаль, нет у нас семян.

— Я слышал, у палмеровцев есть семена, чуть ли не сотни видов разных овощей, — вспомнил Матвей, отламывая кусок варёной картошки.

— Палмеровцы? Это которые на полуострове? — уточнил староста.

— Они самые. Станция «Палмер».

Олег Викторович отмахнулся.

— Тоже американцы. Цену заломят такую, что за эти ватты потом можно будет полгода всю станцию энергией снабжать. До них ещё и ходу две недели.

— Зато у нас есть картошка, — с ухмылкой подметил Йован и добавил: — И, собственно, больше ничего.

— Эй, громила! — к стойке прильнула Арина. — Ну, с днём рождения тебя, что ли, с тридцати-чем-то-летием.

— Ха-ха, — наигранно ответил на её фразочку Йован. — Посмотрите, кто пришёл позже остальных, — он указал на шумную толпу восточников, играющих за столом в карты. Партия набирала обороты. Слышались удары кулаками о стол, знаменующие горечь поражения или радость победы.

— Да, ладно, не дуйся, а то ты в такие моменты похож на неповоротливого пингвина. Вот, держи-ка лучше свой подарок и налей мне рюмочку.

Арина протянула ему нечто, завёрнутое в тюленью шкуру и небрежно обмотанное розовой лентой.

— Матюш, ущипни-ка меня, а то я, никак, сплю, и мне снится то, чего на самом деле ни за что не произошло бы, — не приняв в руки подарок, прошептал Йован.

— Ну, раз не хочешь…

— Шучу, шучу! — здоровяк осторожно выхватил из её рук подарок и широко улыбнулся. — Спасибо тебе, вертихвостка. А знаешь что, я даже тебя обниму!

— Нет, давай-ка ты будешь стоять там, где…

Но было поздно, Йован уже вышел из-за прилавка и прижал к животу совсем низенькую Арину, утонувшую в его объятиях.

— Да, всё, всё! Ты меня сейчас придушишь, — запротестовала та, отпрянув от здоровяка. — Взгляни лучше на подарок.

Йован так и сделал, осторожно и нарочито деликатно развязал ленточку, а затем развернул шкуру. Увиденное заставило его вновь расплыться в улыбке.

— Погоди, это моя колонка⁈ — он обернулся к