та не одобрила ее затею поужинать с Томасом-72. Хуже всего было, вернувшись домой, к Питу, который снова приготовил ужин «на двоих», лгать ему, что в субботу вечером она договорилась встретиться с Джаз и Хамзой. Анна с трудом выдавила из себя эти слова, но, что самое ужасное, Пит принял это сообщение с таким воодушевлением, словно единственная его забота — создать для нее максимально комфортные условия. Его доверчивая улыбка… Одно воспоминание о ней так обостряет терзающее Анну чувство вины, что ей начинает казаться: она не сможет осуществить свой замысел, никак не сможет.

Пытаясь заглушить угрызения совести, она снимает наушники, выдергивает пробку из ванны, вылезает из воды, вытирается, принимает таблетку, чистит зубы. За всеми этими манипуляциями Анна твердит себе, что абсолютно ни в чем не виновата: в конце концов, она подписалась на «Кисмет» из любопытства и еще ничего не произошло. А если ей немного не по себе, не значит ли это, что всё не всерьез?

Немного успокоившись, она, дрожа, выходит из наполненной паром ванной и взбирается по лестнице в спальню. Еще нет и половины двенадцатого, а Пит уже сладко посапывает. Анна натягивает пижамные шорты и майку, завязывает влажные волосы в узел, выключает настольную лампу, ныряет в постель и закрывает глаза.

Она не спит. Вернее, впадает в забытье на минуту, но внезапно ей кажется, что она падает, и, вздрогнув, девушка просыпается. Потом она просто лежит, преисполнившись бодростью — сна ни в одном глазу, словно минутная дрема придала ей сил. Она крутится с боку на бок, но никак не может принять удобное положение; все тело словно заряжено нездоровой энергией, как будто организм чувствует: что-то не слава богу. Мастурбация помогла бы отвлечься от тревожных мыслей и снять напряжение, но перед ванной Анна выпила вина, а оно, даже в объеме бокала, мощно препятствует оргазму. Правда, и Зара, и Пит утверждают, что эта проблема существует только в ее голове. А что не в ее голове? — всегда возражает Анна. Она ложится на спину, при этом в одеяле и подушке отдается ее пульс, а потом снова поворачивается на правый бок, лицом к Питу — его силуэт проступает в темно-синей тьме. Словно в ответ на ее движение его дыхание меняется: губы раскрываются, и язык с каждым вздохом слегка пощелкивает. Анна думает о том, что рассказала ей Ингрид: они с Сэмом чаще всего спят, переплетясь телами, ее голова на его груди, а его рука обнимает ее спину. Она пытается припомнить, когда они с Питом последний раз так спали и было ли такое вообще, и в этот момент он всхрапывает — издает всего один долгий сдавленный рокочущий звук, но в мозгу Анны тут же невольно вспыхивает число 70, она вздыхает и, оставив надежду заснуть, встает с постели и надевает халат.

В кухне она дотягивается до задней стенки шкафа и достает бутылку дорогого виски, привезенного с острова с загадочным названием Джура, — рождественский подарок от родителей Пита, — наливает в стакан на один палец и добавляет звонкий кубик льда. За последние несколько недель Анна ополовинила содержимое бутылки, прикладываясь по чуть-чуть во время одиноких ночных бдений. Что подумает Пит, когда увидит это? — ужасается она и борется с искушением долить в бутылку холодной воды из-под крана. Но это означало бы перешагнуть через важный порог и признать существование проблемы, которой на самом деле нет, поэтому Анна ставит неиспорченный виски назад в шкаф.

По пути в гостиную она забирает из ванной ноутбук, потом сворачивается калачиком на диване и целый час изучает сведения о Сахине Бхутто. Большинство статей содержат основные факты биографии Сахины, беглый обзор ее главных проектов — «Жестяной банки» и стадиона в Китае, который виден из космоса, — и байки, подтверждающие грозную репутацию архитектора: однажды она заставила повернуть назад самолет, поскольку ей в голову пришла идея, которую требовалось срочно перенести на бумагу, в другой раз она разогнала фирму, которая не смогла обеспечить ей получение контракта. Эти истории повторяются почти слово в слово в Times, Newsweek и Vogue, и создается впечатление, что основным способом получения информации для всех изданий является воровство фактов. Анна копает глубже, и на третьей странице результатов поиска находит нечто интересное: на сайте Королевского института британских архитекторов размещена научная работа студента Университета Огайо под названием «Сахина Бхутто и модернизм» — тщательное исследование, основанное на достоверных фактах и содержащее малоизвестные сведения о Сахине начиная с ее юности в Пакистане и первых шагов в Америке. Это вдохновляет Анну набросать десять новых вопросов, и она принимает решение: как бы ни повернулся разговор, каким бы мучительным ни оказалось общение с Сахиной, она не станет писать шаблонную статью, подобную прочим. Ее статья будет отличаться свежестью, проницательностью, прольет свет на личность архитектора. Может быть, если ей это удастся, она поразит Стюарта и Полу, они простят ее за путаницу со списком влиятельных женщин и разглядят в ней зрелого журналиста.

Анна уточняет формулировки вопросов и отправляет их себе на рабочий ящик. Теперь, с чувством выполненного долга, она идет на кухню и наливает еще виски — на этот раз на два пальца — и решает поискать в Сети что-нибудь расслабляющее или интересное, прежде чем попытаться снова заснуть. Интернет-браузер обновляется, предлагая ей обзор новостей на основании истории поисков. Анна размышляет, стоит ли открывать статью о знаменитостях с удивительно высоким коэффициентом интеллекта — учитывая, как такой выбор может повлиять на ее профиль в «Кисмет», — и вместо этого заходит в «Фейсбук». Она пролистывает посты и натыкается на фотографии Ингрид, сделанные в выходные за городом. Появилось больше двадцати новых снимков, и Анна изучает каждый начиная с того, что запечатлел часть компании отдыхающих на заднем сиденье машины, проносящейся по унылому шоссе. Затем группа людей в шарфах и шапках бредет через грязное поле; они же танцуют перед камином в деревянном доме с низкими потолками; купаются ночью в закрытом бассейне — это место, должно быть, дорогое, — каждый перед погружением в бирюзовую воду запечатлен в полете с распростертыми руками и ногами. Последнее фото изображает более благопристойную сцену в столовой — вероятно, похмельный обед на следующий день. При виде торта с зажженными свечами, который вносят в комнату, Анна внутренне содрогается.

Ее день рождения через девять дней. Она смотрит поверх экрана на узкий обеденный стол, стоящий