просиживал за письменным столом, руки без движения на столешнице, моргал очень осторожно, чтобы не перегружать сердце, но волосы в ушах росли невероятно быстро и в конце концов совсем закрыли слуховые отверстия, словно в них засунули двух гномов с красивыми пышными волосами. Около двух лет Торгриму приходилось носить Бьёргвина наверх, а затем вниз по ступенькам и вдыхать гнилостный запах его слюны, и все это время огромное колесо кооперативного общества крутилось будто само по себе. Но, как где-то сказано, все в конце концов исчезнет, и эти слова очень хорошо подходят к старику Бьёргвину; все произошло по окончании рабочего дня. Торгрим аккуратно нес эту прогнившую развалину, стараясь сдерживать дыхание, но как только он вышел на улицу, налетел ураганный северо-восточный ветер и, вырвав старика Бьёргвина из рук директора, понес его вдоль кооперативного общества, над парковкой и затем над пустошью. Там Бьёргвин кружил на высоте нескольких метров над землей, как переросший сухой лист, пока старые кости не распались, и он, опора нашей администрации, на протяжении тридцати лет возглавлявший кооперативное общество, не разлетелся на куски и не рассеялся по пустоши. Единственными свидетелями, кроме Торг-рима, который презрительно фыркал, когда с ним случилась эта история, оказались две четырехлетние девочки, каждая из них по-своему описала эти события, но в основном их рассказы почти совпали. Ветер поднял старого дядю в небо и унес далеко-далеко, туда, где кочки, Шарик бежал и громко лаял, потом дядя просто развалился, он лопнул и превратился в пищу для птиц, а Шарик убежал, потому что очень испугался.

Пища для птиц и исчезнувший Шарик — вот чем живет эта история, которая не хочет исчезать.

Шарик был псом из нашей деревни, умное и добродушное создание, черный с белой грудкой, всеобщий любимец, разумеется, с лаем бегал за старым директором кооперативного общества, считайте это шуткой — судьба, похоже, тоже повеселилась, она бывает злой, — но когда Бьёргвин распался на куски, Шарик с воем убежал и отправился на восток, фермер сбил его вечером километрах в пятидесяти отсюда, и пес тогда все еще несся во весь опор.

Несколько недель спустя у нас появился новый директор кооперативного общества, не кто иной, как сам Финн Асгримссон, наконец нам крупно повезло! Как вы помните, Финн только что завершил долгую и успешную карьеру депутата, многократно сидел в министерском кресле, его лицо не сходило с газетных страниц и телевизионных экранов, голос доносился из радиоприемников, он принимал участие в формировании нашего общества, оказав влияние даже на повседневную жизнь, и вот теперь, что же может быть естественнее, оказался в нашей деревне. Нетрудно себе представить, как мы распрямили спины. К сожалению, от работы в комитетах Финн вежливо отказался, однако согласился взять под свое покровительство Союз молодежи, держать речь Семнадцатого июня[3] и писать короткие заметки в местную газету, выходившую десять раз в год. Он быстро вник в дела кооперативного общества: бухгалтерия и все другое на первом этаже находилось в идеальном состоянии в руках Сигрид, и Финн сказал, что старик Бьёргвин вплоть до смерти принимал верные решения, как от него и ожидалось. Нас это заставило призадуматься.

Изучив и благословив деятельность кооперативного общества, Финн несколько дней потратил на то, чтобы ходить по деревне, пожимать людям руку и беседовать. Он заинтересовался историей Астронома, и его отвели к черному дому, но Астроном не откликнулся, хотя они стучали и звонили. Также Финна привела в восторг деятельность Хельги, она разрешила ему звонить в любое время, и днем, и ночью, тогда Финн заерзал, словно его кто-то пощекотал. Затем он вошел в гараж главы администрации, где сидел Йонас в черной полицейской форме.

пять

Судьба, если она вообще существует и наша жизнь не отдана на откуп невероятной силе случая, ходит странными путями. Ханнес поддается тьме, его одолевают тени, он вешается, оставив одно письмо сыну, а другое Гудмунду и Сольрун, в котором просит своих друзей позаботиться о том, чтобы Йонас получил полную ставку полицейского: «Я считаю, для него это единственный путь стать мужчиной. Это будет суровая школа, но такова жизнь, в мягкости таится неожиданная сила». Такого мнения, больше похожего на нелепое заблуждение, придерживался только Ханнес. Сольрун сказала, что об этом и речи быть не может, глава администрации был с ней согласен, но в то же время сомневался: мало что может сравниться с волей покойного друга. Решающим доводом стал неожиданный порыв Йонаса: он сам захотел занять это место, вероятно, был не в себе, в шоке после самоубийства отца, винил себя в таком исходе, конечно абсурдном, но человеческая психика ходит не менее странными путями, чем судьба; эта неожиданная решимость привела к тому, что несколько недель спустя он облачился в черную форму, мертвенно-бледный и тощий, словно потерянный в темной ночи. Сольрун велела временно переоборудовать гараж в полицейский участок: так Йонас, по крайней мере, будет в относительной безопасности; там поставили стол, шкаф для документов, компьютер, цветы, стены выкрасили в пастельные тона; Сольрун повесила карту обитания птиц. Однако откровенное, иррациональное и жесткое желание Ханнеса должно было иметь последствия, или, как говорится, человек вешается, и мир меняется.

Йонас в одиночку выполнял эту работу в течение года. Многие из нас старались делать его дни сносными, но за ночи мы не несли и не будем нести никакой ответственности, ночь безответственна, мы вырастаем на несколько сантиметров или уменьшаемся на четырнадцать, карие глаза становятся желтыми, лесная мышь нападает на кошек, собака превращается в бекаса, и мы целуем губы, которые никогда бы не поцеловали. Сольрун посоветовала Йонасу плавать в море: это тебя укрепит и закалит, придаст уверенности в себе, поможет снискать уважение среди брутальных, коих немало, поверь мне, может быть, не днем, ночь выявляет многое из того, что мы не осознаем при свете дня. Но Йонас только улыбался, это был единственный ответ, пришедший ему в голову, его парализовала робость перед своим бывшим школьным директором. Сольрун приближалась к сорокалетию, у них с главой администрации двое детей, Сольрун высокая, выше Йонаса, с довольно длинными огненно-рыжими волосами, но она всегда убирает их в пучок, который напоминает сжатый кулак, Сольрун изучала философию в университете, такая умная, что мы не всегда решаемся с ней заговорить, и дважды в неделю плавает в море в любую погоду. Сольрун крепкого телосложения, как тюлень или русалка, бросается в море, иногда холодное, как смерть, кожа у нее на ногах между пальцами напоминает плавательную перепонку. Она заплывает далеко, как мерцающее пламя в