При этом было настолько тесно, что для полноценного передвижения по «гостиничному нумеру» приходилось играть в пятнашки табуретами. Переставь сюда, тогда сможешь подойти к столу. Передвинь обратно и воспользуйся сундуком.

Катарина со знанием дела выглянула в окно, постучала по косяку, подёргала петли и закрыла на задвижку ставни. Потом она легонько попинала сундук, и, положив рядом сумку, достала небольшой замок. Свой собственный. Как говорится, весьма предусмотрительно. А когда мы рассчитались с хозяином, и тот исчез, села на край кровати. Наёмница согнулась в три погибели и взялась за живот.

— С тобой всё хорошо? — спросил я, разглядывая девушку.

— Тебе же трактирщик сказал всё. Неужели непонятно? — огрызнулась она.

— Нет, я не из вашего мира. Мне многое непонятно. Что случилось?

— Что тебе непонятно? — снова процедила девушка, потянув за конец алого шнура, виднеющегося под кожаным ремнём.

— Всё непонятно, — повторил я, стараясь держаться спокойно, но она уже начинала бесить.

— У меня дни крови, — почти сплюнула слова Катарина.

Я открыл рот. Сперва хотелось выругаться, но потом пришлось сдержаться, чтоб не рассмеяться. Бабы, они и на другой планете бабы, а баба-паладин с ПМС — это страшно. И об этом в ролевых онлайн-играх или кино ни разу не обмолвятся. Там только подвиги совершают.

— Что забавного увидел? — нахмурилась она.

— Ничего, — сдерживая новый приступ смеха, ответил я и начал копаться в сумке. — Вот, — выдавил я на ладонь таблетку анальгина, а потом посмотрел на рослую девушку и добавил ещё одну. — Это халумарское целебное зелье.

Наёмница с сомнением поглядела на таблетки, не зная, как их употребить.

— Съешь и запей водой. Они боль снимут.

— Спасибо.

Я протёр лицо и оглядел помещение.

— Как кровать делить будем?…

С Катариной мы кровать не поделили.

После молчаливого ужина и умывания на улице из ведра с тёплой водой, поднялись в комнату. Наёмница скинула с себя кольчугу и гамбезон, то есть многослойную стёганную льняную куртку, оставшись только в рубахе длинной чуть ниже колен, которая была под всем этим. Но если вспомнить на земных барышень, щеголяющих в мини-юбках и топиках, можно сказать, что это, вообще, нательный сарафан. А ещё в угол осторожно легли щит и перевязь с ножнами и пистолеты. Как оказалось, к огнестрельному оружию шёл целый комплект запасной частей и инструментов: ёршики для чистки, запасные шомполы и кремнёвый замок, ёмкости для пороха и масла, набор для отлива пуль, небольшие аптечные весы, запас свинца и несколько разномастных щёточек. В общем, целый арсенал. И сейчас девушка, подстелив под пятую точку свёрнутый в несколько раз плащ, сидела на полу, и самозабвенно чистила один из пистолетов. Было видно, что ей нравилась её новая игрушка. Как земной женщине нравится новая розовая машинка и свежий айфончик.

Я же сидел на кровати, прислонившись к стенке и вытянув ноги. Набитый соломой матрац казался просто восхитительным после ночёвки на голой земле, но лукавить не буду, я всё же боюсь всякой гадости и потому расстелил туристический коврик поверх кровати. Ночью у костра я как-то позабыл одну из своих обязанностей — составить ежедневный отчёт обо всём, что видел и слышал. И хотя система может считывать сведения со слухового и зрительного нервов, отчёт никто не отменял. В планшете или блокноте надобности не было, так как можно включить режим диктовки на гель-проц. Останется только шевелить губами, и он сам считает нервные импульсы, идущие к голосовым связкам, губам, языку и челюсти. Удобно. Иногда.

Свет от масляной лампы был слишком тусклым, и при нём можно только глаза сломать. Ну, или не сломать ноги, когда пойдёшь с ним в сортир, стоящий позади гостиницы. В качестве резервного источника света я достал и включил обычный светодиодный фонарик на прищепке с желтоватым фильтром, чтоб яркий белый свет не заставил местных думать о нечистой силе. А фонариков у меня было много и не потому, что начальство снабдило, а по велению души. Я, вообще, до всякой осветительной фигни, как дурак до фантиков.

Итого имеем. На нас напали разбойницы, наёмница Катарина да Мария да Шана-ун великолепно справилась с ситуацией, убив всех нападавших в одиночку. Такого-то числа остановились на постоялом дворе.

Убив. Я не то чтоб горевал из-за этого сброда, но вбитые с рождения правила цивилизации иногда кололи совесть похуже занозы.

Далее. Описал духа, сказку про северный народ и бессмертие, упомянул про алый шнурок. Сколь ни силился, так не смог вспомнить, чтобы по ним были лекции, а значит запись того стоит.

Диктовал я много, в то время как Катарина бросала частые взгляды на фонарик, который не давал ей покоя.

— Как он горит? — не выдержала наёмница, отложив в сторону оружие, и сев на край кровати, отчего так жалобно скрипнула. Девушка осторожно поднесла руку к жёлтому огоньку и нахмурилась, но дотронуться не решилась.

— Халумарские штучки, — ответил я, лукаво глядя на свою телохранительницу. В самом деле, даже землянину не всегда понятно, как работает электричество, а она средневековый человек.

— Дыма нет.

— Угу.

Девушка покачала головой и вернулась к своему арсеналу. На полу валялись ошмётки войлочного пыжа, который перед чисткой долго и упорно выковыривала деревянной палочкой. Мол, серебряная пуля слишком дорога, чтоб её пускать в какую-нибудь самонадеянную свинью.

Оказывается, помимо пистолетов, фальшиона, который действительно оказался нашего производства, охотничьего ножа и стилета, у неё было несколько метательных ножей, сделанных из настолько дерьмового железа, что если потеряются, то и не жалко. А ещё были наконечник копья, который можно в любой момент нацепить на сколь-нибудь подходящую палку, и топорик. Одним словом, не девка, а ходячий оружейный магазин.

А я усмехнулся, захлопнул блокнот и начал рыться в сумке, достав зажигалку. Конечно же, с фонариком на донышке, таким, на три батарей-таблетки и крохотным диодом. Чиркнув колёсиком и недолго поглядев на дрожащий язычок голубоватого пламени, включил диод и кинул его Катарине.

— Лови.

— Ты голову потерял?! — заорала наёмница, отскочив к самой стене и закрыв руками лицо. — Черви ум съели?!

Она глядела сквозь пальцы на белую искру, упавшую на пол.

— Ты чего? — опешил я.

— Я что, по-твоему, угли должна голыми руками ловить?

— Это не уголь, — старясь чётко и почти по слогам, произнёс я.

— Дурной! Он же добела раскалён, пол загорится, а у меня здесь порох открытый!

— Да не будет ничего! — закричал я в ответ и, соскочив с кровати, подобрал зажигалку и сжал в кулаке, отчего сквозь кожу пробивался свет от диода, став красным. Теперь казалось, что в руке действительно уголёк.