– Систематичная травля, – тяжело вздохнул Мартин, – уж что поделаешь.

– Еще я думаю про Алису, – сказала Дина.

– Вы думаете, Белый Кролик был ангел? – удивился Мартин.

– Нет, не про ту, – сказала Дина, – про эту, – и она показала рукой вниз, во двор, где ее рыжая кошка Алиса устало смотрела с ветки невысокой вишни на скачущего внизу Лу. В руках у Лу была пищалка, подаренная тетей Анджелой на день рождения: если в нее подуть, из пищалки высовывался длиннющий красный язык. Вот этим языком Лу и пытался достать Алису. Алиса притиснулась к стволу и изображала муку во взгляде на манер княжны Таракановой. У Лу с Алисой были сложные, запутанные отношения.

Мартин тоже посмотрел на Алису.

– Я думаю, еще очень нескоро, Дина, – сказал он.

– Я не хочу ангела-хранителя, если это происходит… так. – сказала Дина.

– У Вас есть я, – сказал Мартин. – Я, положим, не ангел, – волынка и все такое, – но я ваш рыцарь и боевой слон. Я тут, Дина, честное слово.

– Спасибо Вам, Мартин, – сказала Дина. – Я не представляю себе, что бы я без Вас делала. – И она осторожно подергала старый шерстяной носок, обмотанный у Мартина вокруг шеи.

– По раааазным страааанам я бродиииил – И мооой сурооок со мноооою!

И весел был, и счааастлив быыыыл – И мооой суроооок со мноооою!

И мооой – всегда!

И мооой – везде!!!

И мой!!! Сурок!! Со!!! Мнооооооооою!!!!

Раздался грохот, затем протяжный вой, затем испуганный взвизг, затем стук, затем топот ног, затем топот еще нескольких пар ног, а затем звонкий женский голос яростно завопил:

– Мааааартииин!!!

А затем песня прервалась тяжелым вздохом.

В Доме С Одной Колонной начиналось обычное воскресное утро.

Дом с Одной Колонной вообще-то был очень тихим, чинным и добропорядочным домом. В нем жила немного странная, но исключительно симпатичная семья – Марк, Ида, Джереми, Лу и Мартин. Марк, Ида, Джереми и Лу были братьями (и сестрой), а Мартин был слоном.

Не подумайте, что Дом с Одной Колонной был таким уж огромным, – нет, просто Мартин был очень маленьким слоном, – размером примерно с кошку. Если, конечно, не волновался и не начинал стремительно расти от волнения. Это было одним из множества удивительных свойств говорящего слона Мартина. Который, кстати, до появления в Доме с Одной Колонной носил имя «Пробирка Семь» – потому что мама и папа Марка, Иды, Джереми и Лу вывели Мартина в генетической лаборатории, а потом отправили детям «Федексом». Мама и папа жили и работали в Индии – они были учеными-генетиками и почти никогда не видели своих отпрысков. До сих пор никто из обитателей Дома с Одной Колонной (включая Мартина), не знал, почему мама и папа прислали Мартина своим детям в Англию. Сами же мама с папой по неизвестной причине отказывались раскрывать эту тайну в своих очень, очень частых письмах к детям.

Словом, вся история появления Мартина на свет и его прибытия в Дом С Одной Колонной была окутана тайной. Но, так или иначе, маленький говорящий слон Мартин давно стал полноправным членом семьи Смит-Томпсонов.

Песня про сурка, а также грохот, протяжный вой, испуганный взвизг, стук, топот ног и звонкий женский вопль объяснялись очень просто. Дело в том, что Мартин очень любил играть на шотландской волынке и петь при этом русские романы. Шотландская волынка – вообще инструмент на любителя. Его обычно не рекомендуют слушать слабонервным, больным, детям, беременным женщинам, а также тем, кто имеет дело с опасными приборами или очень горячими предметами. К сожалению, этим воскресным утром, когда Мартин решил усладить слух близких своей мастерской игрой на волынке, а также исполнением бодрой и жизнеутверждающей песни про сурка (музыка Бетховена), Ида – старшая сестра Джереми и Лу – имела дело с опасным прибором и с очень горячим предметом, а именно – с плитой и сковородкой. Она готовила завтрак на всю семью, и на очередной руладе Мартина рука ее дрогнула. Сковородка полетела на пол (раздался грохот), горячий омлет вывалился Иде на ногу (последовал вой), шестилетний Джереми очень испугался за свою сестру (и взвизгнул), он вскочил со стула в гостиной (стул немедленно упал, произведя при этом громкий стук), со всех ног бросился на кухню (как следует топоча), столкнулся в коридоре со своими старшими братьями (тоже спешившими Иде на помощь и тоже топотавшими) и застал разъяренную Иду со сжатыми кулачками, изо всех сил вопящую:

– Мааааааааааартин!!!

Наверху, в детской, Мартин тяжело вздохнул и отложил волынку. Омлет убрали с пола, кухню привели в порядок. Очень сердитая Ида принялась варить овсянку. Самый старший брат, Марк, покачал головой и вернулся к себе в комнату – немного повозиться до завтрака с эскизами (он был художником и занимался оформлением витрин в очень большом магазине). Средний брат, восьмилетний Лу, покачал головой и отправился в детскую – ночью ему приснились роликовые коньки с пропеллером, и он спешил разобрать вентилятор прежде, чем в комнату заглянет Ида. Самый младший брат, шестилетний Джереми, человек в высшей степени серьезный, покачал головой и отправился в кабинет – читать «Морнинг тайм». А Мартин, приняв покаянный вид, отправился на кухню – извиняться перед Идой и помогать ей с завтраком.

И тогда в Доме с Одной Колонной снова воцарились порядок и покой. Начиналось обычное воскресное утро.

В Доме с Одной Колонной все очень любили Мартина. Нет, правда, – разве можно не любить существо, способное залезть к тебе под одеяло, когда ты болеешь, и целый час гладить тебя хоботом по руке или с надрывом петь русские романсы, пока ты не почувствуешь себя самым-пресамым несчастным существом на свете и не пожалеешь себя так сильно, что сразу выздоровеешь. Правда, при этом Мартин незаметно с: едал припасенное у вас на тумбочке шоколадное печенье, выпивал чай с малиной, заворачивался в ваш любимый шарф и в перерыве между двумя руладами на минуточку просил примерить ваши теплые носки, которые с этого момента навсегда переставали вашими. Но исполнителям русских романсов, известное дело, нередко прощали и не такое.

Словом, Мартин был частью Дома с Одной Колонной и безусловным членом семьи Смит-Томпсонов. Но сегодняшний инцидент с волынкой и омлетом окончательно доконал всех.

Мартин как раз подносил ко рту вилку с тщательно наколотыми на нее кусочком омлета, кусочком помидора, кусочком жареного лука и маленькой капелькой кетчупа, когда Марк внезапно спросил:

– Мартин, а ты не хочешь найти себе какое-нибудь занятие?

Мартин закрыл рот, медленно положил на край тарелки вилку со всей ее нетронутой роскошью и пронзительно посмотрел на Марка. Это был взгляд исполнителя русских романсов после третьей рюмки. Очень, очень тяжелый взгляд, способный вогнать в краску даже русского милиционера.