– Хорошо, вы правы, принцесса. Я выбросил ее, потому что не мог позволить вам разгуливать здесь при полном параде. Мои моряки и так уже в открытую глазеют на вас, изнывая от похоти. Мы не можем так над ними издеваться и дразнить их, не правда ли?

– Единственный человек на этом корабле, который относится ко мне с неуважением, – это вы! – возмутилась она.

Он сложил руки на широкой груди.

– Да вы должны мне быть признательны за то, что я ограничил вас ношением мужского платья. Возможно, именно это оградит вас от пошлых и развратных приставаний.

Дрейк снял рубашку и небрежно бросил ее на стул.

Алекс округлила глаза и повернулась к нему спиной. Ей следовало бы заранее догадаться, что он не будет вести себя как джентльмен. Возможно, раньше он раздевался на глазах у бесчисленного количества женщин. И вполне вероятно, что он к этому привык.

Александрина закусила губу. А ведь вечер начинался так хорошо, что у нее уже появилось обманчивое чувство собственной безопасности. Дрейк казался гостеприимным. Нет, он казался чертовски привлекательным, когда давал ей уроки мореходства у штурвала. И Алекс до такой степени воодушевил новый опыт, что она почти забыла, что ей придется спать с Дрейком в одной каюте. Она сначала хотела подождать, пока Дрейк ляжет в постель, потом собиралась надеть сорочку и забраться под одеяло на свою кушетку, но теперь ее план сорвался.

Алекс бросила взгляд на свою мужскую одежду. Для дневного времени бриджи подходили, но они совсем не годились для сна. Она могла их снять и остаться в одной мужской рубашке, которая была ей до колен.

Внимательно разглядывая рубашку, Александрина содрогнулась от отвращения, увидев на подоле пятна. От одной мысли, что ей придется спать в грязной мужской рубашке, ей стало не по себе. Однако ничего другого ей не оставалось.

Она тяжело вздохнула, услышав, как Дрейк в это время готовился ко сну.

Дрейк не мог удержаться от улыбки, видя, как нервничает Александрина. Он понял, что шокировал ее, но не знал почему. Разумеется, ей не впервой видеть обнаженное мужское тело, если только она не принадлежит к числу тех чопорных женщин, которые предпочитают заниматься любовью в темноте. Однако Дрейк усомнился в этом. Она была слишком искренняя и прямая, жизнерадостная и непосредственная, чтобы быть жеманной в постели.

Дрейк уселся на постель, чтобы снять ботинки. Он был рад, что отговорил Смитти выполнять обязанности его камердинера на корабле. Он мог себе представить весь ужас Александрины, если бы ей вдруг пришлось отбросить все приличия и раздеваться в присутствии сразу двух мужчин.

Дрейк никогда до этого не видел, чтобы Смитти так открыто выражал свое неодобрение его действиями. Когда же он предложил ему временно отказаться от роли камердинера, тот только коротко кивнул. Дрейк мог и не спрашивать Смитти, почему и на кого тот сердится. Ему и так все было ясно. Смитти возмутило то, что Дрейк, воспользовавшись беспомощным положением невинной молодой девушки из благородного семейства, всячески ее притесняет.

Дрейк мысленно представил суровое лицо Джеффри Кассела с плотно сжатыми тонкими губами, и ему, терзаемому чувством вины, пришлось признать, что старый слуга прав. В глазах графа репутация дочери безвозвратно загублена. И в самом деле, когда он узнает, что его непорочное чадо вынудили жить в одной каюте с Дрейком, разгневанный отец, возможно, вызовет его на дуэль.

Стаскивая первый ботинок, Дрейк обдумывал такую возможность. Ясно, что молодой импульсивной красавице эта мысль никогда не приходила в голову. Она и вправду даже не думала о последствиях своего опрометчивого поступка. Что руководило ею? Невинность и наивная вера или своеволие и эгоизм?

Дрейк нахмурился, увидев, как вздрогнула Александрина, когда он поставил ботинки на пол. Несмотря на свой решительный настрой, он почувствовал к ней симпатию. И не важно, высокомерной или лицемерной была эта девушка. Он чувствовал, что ей было не по себе. Она суетливо оглядывалась, явно не зная, где бы найти подходящую одежду для сна, но ни один из имеющихся у Александрины вариантов не шел ни в какое сравнение с тонкими шелковыми ночными сорочками, в которых она привыкла спать дома.

Бросив бриджи рядом с рубашкой, Дрейк наконец забрался в постель, тем самым положив конец девичьим страхам.

– Теперь уже можете повернуться, принцесса. Все вполне прилично, и я укрыт одеялом, – поспешил он уверить ее.

Она медленно повернулась, и Дрейк увидел, что у нее дрожат губы.

– Можно потушить свет? – спросила Алекс слабым голосом. – Или мне отказывают даже в этой малости?

В этот момент Дрейка охватило такое сильное желание обнять ее, что он не мог вымолвить ни слова в ответ и только кивнул.

– Благодарю вас. – Александрина потушила лампу, и комната погрузилась в кромешную темноту.

Послышалось шуршание, и Дрейк понял, что она переодевается. Он мысленно представил ее обнаженные прелести. Сердце у него забилось сильнее, а все тело напряглось. Дрейк отчаянно пытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, но его сознание настойчиво и упрямо возвращалось к мыслям о Александрине. Она раздета. Они одни в его каюте. Она в его власти, в его объятиях.

Дрейк повернулся, мысленно застонав. Его охватило сильное желание, удовлетворить которое хотелось немедленно.

Он обнаружил, что самоконтроль ослабевает, а самообладание оставляет его. И предположил, что будет не в состоянии держать себя в руках в течение многих месяцев плавания. Дрейк вдруг принял решение: как только Александрина заберется под одеяло, он перейдет в каюту Смитти и на протяжении всего путешествия будет ночевать там. Потому что, несмотря на физическое влечение к леди Александрине Кассел и желание получить удовольствие, ему совсем не хотелось связываться с ней. Слишком дорого бы ему это обошлось!

В каюте воцарилась тишина. Дрейк ощущал присутствие Алекс, инстинктивно чувствуя, что она еще не в постели.

– Принцесса!

Он услышал, как она подскочила.

– В чем дело?

– Какие-то проблемы?

– Нет... то есть да. – Александрина замолчала. – Можно мне воспользоваться вашей раковиной и смыть грязь с лица?

– Валяйте. – Дрейк улыбнулся. – Принцесса, если вы сумеете найти дорогу в темноте, можете взять одну из моих рубашек. Они чистые и достаточно длинные. Так что ваша скромность не пострадает.

Снова молчание, а затем тишину нарушил ее голос:

– Благодарю вас, капитан.

Босые ноги зашлепали по полу. Дрейк услышал, как Алекс открыла комод и достала одну из рубашек. Затем снова послышались шаги. Это девушка возвращалась к кушетке. Затем последовал глухой стук... и Алекс вскрикнула от боли.

Дрейк вскочил с постели:

– Александрина! Что случилось?

– Я наткнулась на кушетку, – пожаловалась она.